Итоги № 38 (2013)
Шрифт:
— Журналист «Гардиан» Гленн Гринвальд, отвечая на вопрос, является ли полученная им от Сноудена информация исчерпывающей, заявил, что это лишь маленькая толика, верхушка того айсберга, которым располагает Сноуден. «Айсберг» действительно существует?
— «Айсберг», безусловно, существует. Эдвард раскрыл далеко не всю информацию, которой располагает.
— Довольно распространенное явление: человек, владеющий конфиденциальной информацией, связывает ее разглашение с возникновением какой-то неприемлемой для него ситуации. Например, с угрозой для жизни. Если что, мол, пеняйте на себя. Может быть, это как раз такой случай?
— Я, конечно, не обсуждал с Эдвардом подобные
— Согласно российскому законодательству политическое убежище не предоставляется, если «лицо преследуется за действия (бездействие), признаваемые в России преступлением». В нашем УК тоже есть статья «Государственная измена». Не поэтому ли в том числе был выбран вариант временного убежища?
— Нет, это связано исключительно со скоростью решения вопроса. Эдвард не мог ждать полгода в транзитной зоне аэропорта. К тому же разницы между этими статусами практически никакой. Временное убежище предоставляется на один год, но может продлеваться до бесконечности. Если же говорить о юридической стороне дела, то проблема в том, что мы до сих пор и не знаем, в чем конкретно обвиняют Сноудена: американская сторона не присылала на сей счет никаких официальных документов. Было лишь нравоучительное письмо генерального прокурора США, в котором тот убеждал, что в случае возвращения Сноудена к нему не будет применена смертная казнь. Но это же полный абсурд. Не генеральный прокурор, а суд определяет меру наказания! Да, у России и США нет соглашения об экстрадиции. Но если у вас действительно есть претензии к Сноудену, оформите, как положено, запрос, указав, какие законы он нарушил. И тогда уже начинайте требовать. Однако вместо этого мы слышим лишь: «Отдайте, отдайте, отдайте». Кстати, когда я встречался с американскими дипломатами в посольстве США в Москве, мне тоже первым делом заявили: «Вы должны его нам передать». На что я ответил: «Хорошо. Назовите норму закона, которая обязывала бы нас это сделать». Никто, естественно, такой нормы не назвал. Словом, право ушло на второй план, на первый вышла политика. Собственно, уже это не позволяет квалифицировать поступок Сноудена как обычный криминал. Это, безусловно, политическое дело.
— Многим видится в этом деле подтверждение тезиса о разгорающейся новой холодной войне между Россией и Америкой. Мол, обе страны действуют по принципу «враг моего врага — мой друг».
— Знаете, я очень хорошо помню времена холодной войны. И у меня вовсе нет ощущения, что сегодня мы переживаем что-то подобное. Да, между нашими странами есть множество разногласий, споров. Но как бы мы ни препирались по тем или иным вопросам, мы продолжаем нормально общаться, сотрудничать. Подтверждением могут служить недавняя встреча двух президентов и переговоры, посвященные разрешению сирийского кризиса. Такой уровень отношений можно называть как угодно, но только не холодной войной. К тому же что касается дела Сноудена, то Соединенные Штаты сами создали проблему: аннулировали паспорт Эдварда и заблокировали его тем самым в транзитной зоне.
— Тем не менее нельзя не видеть, что к беженцам из стран, с которыми у нас более дружеские отношения, в России относятся совершенно по-другому. Можно вспомнить достаточно много фактов выдачи граждан среднеазиатских государств, подвергавшихся на родине политическим преследованиям.
— Мне никогда не приходилось сталкиваться с тем, что в вопросе предоставления убежища существует какая-то избранность, что к гражданам одних государств относятся более жестко, а к другим — менее. Допускаю, что такое случается, но думаю, что это является все-таки исключением, не правилом. Если же речь идет о депортациях иностранных граждан, незаконно находившихся на территории страны,
— Мы часто ругаем Штаты за то, что они не церемонятся с нашими гражданами, попавшими под каток американского правосудия. Но наши номинальные союзники ведут себя зачастую ничуть не лучше. Вас не нужно в этом убеждать, поскольку вы являетесь адвокатом Сулеймана Керимова.
— Вы правы. У меня довольно большой адвокатский опыт, но я, пожалуй, впервые столкнулся с тем, чтобы человека объявили в розыск, не направив ему до этого ни одной повестки, не предъявив никаких претензий. И, конечно же, вдвойне досадно, что такое происходит в Белоруссии, союзном нам государстве. В конвенции СНГ о правовой помощи четко прописаны процедуры, относящиеся к подобным ситуациям. Но, к сожалению, эти процедуры были проигнорированы. Всю информацию, касающуюся этого дела, мы получаем из СМИ. Недавно материалы дела запросил Следственный комитет России, сейчас идет их изучение. Лишь после того как мы дождемся результатов этой экспертизы, можно будет сказать что-то определенное. Очень сложно комментировать слухи и пресс-релизы.
— Вы назвали обвинения в адрес Керимова «политическим жестом». Какого рода политика имеется в виду?
— Мне трудно что-либо сказать о характере этой политики. Могу лишь как профессиональный юрист констатировать, что ситуация выходит за пределы правового поля. И, значит, является политической.
— Российский МИД недавно порекомендовал нашим гражданам, находящимся в непростых отношениях с американским правосудием, воздержаться от поездок в страны, имеющие с США соглашение о выдаче. Быть может, пришла пора распространить эту рекомендацию на некоторые другие страны? На ту же Белоруссию, например.
— Я бы очень не хотел, чтобы обострились наши отношения с Белоруссией. Это все-таки очень близкая нам страна, родственный народ. Но если речь идет о беспределе со стороны правоохранительных органов, о нарушении прав человека, то, конечно, не имеет значения, где это происходит — в США, Мексике или Белоруссии.
— Вернемся к Эдварду Сноудену. Вам наверняка известно, что одна из фракций Европарламента номинировала его на премию имени Андрея Сахарова.
— Я даже общался с господином, который является инициатором выдвижения.
— Считаете, ваш доверитель заслуживает этой награды?
— Думаю, да. На мой взгляд, он является самым настоящим героем. Это человек, который не побоялся бросить вызов мощнейшей государственной машине, который открыл людям глаза на то, в какой мере спецслужбы этого государства контролируют нашу жизнь. При этом он действовал абсолютно бескорыстно. Более того, потерял фактически все, что у него было. Такой человек заслуживает уважения.
— Одновременно другой фракцией Европарламента на премию Сахарова выдвинут Михаил Ходорковский. Что скажете, достойная кандидатура?
— Пусть это решают депутаты Европарламента.
— В ваших словах чувствуется сомнение.
— Конечно, у Ходорковского очень непростой жизненный путь… Но почему бы и нет? Если Ходорковского выдвинули, наверное, он того заслуживает. Могу только пожелать ему удачи.
— По вашим словам, Сноуден искренний, бескорыстный, идейно мотивированный человек. В общем, эдакий Дон Кихот. Но если это так, нельзя исключать, что в один прекрасный день он разочаруется и в России и начнет с той же степенью убежденности разоблачать российские порядки, тоже ведь далеко не идеальные. Или все-таки это можно исключить?