Иудино племя
Шрифт:
– Слушай, бросай посуду, я потом помою. Давай подумаем хорошенько, может, кто-то не мог это сделать. Пойдем методом исключения. Начнем…
– С папы. В саду он мог быть. Это раз. Конечно, кто-то мог его и видеть, но мы-то об этом не знаем, - Света вытерла полотенцем руки и села напротив Никиты. – Кстати, я думала о Конраде. Совершенно не понятно, почему он выл. Может, действительно на покойника. Собаки ведь заранее такие вещи чуют.
– Свет, непонятно не только это. Почему выл Конрад… - Услышав свое имя, собака пришла на кухню и уселась рядом со столом, склонив голову на бок, словно внимательно
– Знаешь, Кит, ничего у нас методом исключения, пожалуй, не выйдет. Мы не знаем, кто где был после обеда – это раз. Повесить чучело мог любой – это два. Подменить в темноте бокал, если Вероника не перепутала его сама, тоже – три.
– Алексей выходил смотреть щит, - напомнил Никита.
– Но не сразу. Сначала все бегали, вопили, спички зажигали, потом тетя Женя попросила Костю, но Лешка вызвался сам.
– Он что, электрик?
– Кто, Костя или Леша?
– И Костя, и Леша.
– Леша – не знаю, - Света забавно наморщила лоб, накручивая на палец короткую прядь волос. – Починил ведь. А Костя – просто хозяйственный мальчик. Из правильного места руки растут. Повезет кому-то, кто его заполучит.
– У меня тоже руки из правильного места растут, - Никита погладил Свету по коленке. – Или ты считаешь, что тебе не повезло?
– Повезло, повезло. Кстати, я знаю, кого еще можно вычеркнуть. Дядю Андрея. Рядом со мной за столом сидел дед Изя, а потом – дядя Андрей. Так вот дед, когда свет погас, встал, а он – нет. Сто процентов. Они с тетей Аней о чем-то разговаривали. Дотянуться через стол тоже никак не мог.
– А если Вероника сама перепутала?
– Если, если! – разозлилась Света. – В таком случае бросай ты это гнилое дело. Или иди в милицию. Все могли, понимаешь ли. Будешь методом научного тыка действовать?
– Нет.
Никита встал, вышел из-за стола, достал из холодильника пакет кефира. Налил в стакан, достал из буфета печенье и повернулся к Свете. Посмотрев на него, она невольно вздрогнула: лицо мужа стало жестким, в глазах плескалась решимость. На что? Идти напролом?
– Я немного подожду, - спокойно сказал он, насыпая в стакан сахар. – С Божией помощью все прояснится.
6.
– Илья Витальевич, это у вас что, пейджер пищит? – с брезгливой гримасой поинтересовался начальник. – Выбросьте его немедленно. Если вам не по карману сотовый телефон, мы вам подарим. Вместо квартальной премии.
Илья покраснел до самых внутренностей. Собравшиеся на совещание коллеги смотрели на него со злорадным любопытством. Писк действительно раздавался из его кармана.
– Да выключите вы его! – рассвирепел шеф.
Писк прекратился сам собой. Илья вытащил из внутреннего кармана сотовый и посмотрел на него с недоумением. На экране красовался конвертик: знак того, что пришло сообщение. Вот оно что! Среди его знакомых не было заведено посылать эсэмэски, поэтому он и забыл, что каждый раз они сопровождаются противным писком, действительно напоминающим сигналы пейджера. Надо бы отключить, да все как-то руки не доходят.
Номер телефона, с которого пришла эсэмэска, был подавлен.
Интересно, Вика совсем рехнулась? Ведь именно сейчас им нужно быть особенно осторожными. Полгода, всего полгода. Потом Зоя получит наследство. Разумеется, он на него никакого права по закону не имеет. Но разве нельзя убедить ее прикупить кой-чего на полученные денежки? Недвижимость, например. А приобретенное в период совместной жизни является, опять же, совместной собственностью и при разводе делится пополам.
Только вот стоит ли разводиться? Зоя, конечно, за двадцать восемь лет брака надоела хуже горькой редьки. Фасад-то у них всегда был ярко покрашен, идеальная семья, прямо для книги рекордов Гиннеса, а вот что внутри творилось – ни в сказке сказать, ни пером описать. Вспомнить страшно, как Зоя обращалась с маленькой Катей, - волосы дыбом встают. Лупить такую крошку! А когда та свинкой заболела, старалась вообще к ней подходить как можно реже – мол, сама она в детстве свинкой не болела, подцепит еще. Врач так и сказал, от недогляда осложнение. Да и сам он Зое был не слишком интересен. Все, что она для него делала, - словно по обязанности, ожидая великой благодарности. Почему не ушел от нее? Странный вопрос. Терпеливо ждал бабкиного наследства. Дождался. И что?
Нет, в принципе, развестись можно. Но только не для того, чтобы жениться на жене брата. Да еще с ребенком. Это уже перебор. Кто спорит, Вика забавная. Страстная, как вулкан. Но в большем количестве все эти страсти-мордасти слишком утомительны. Ему уже не двадцать лет, чтоб как пионер – всегда готов. Вот, извольте радоваться. В девять вечера на Московском вокзале. Вперед, прыжками.
Дождавшись конца совещания, он набрал Викин номер. Глухо, как в танке. Абонент временно недоступен. Либо спит, либо на репетиции. Она же якобы актриса. В Валеркином театрике. Прима.
«Это очень важно».
С трудом верится. А если вдруг действительно важно? Ладно, съездит, узнает, в чем дело. Заодно и поговорит с ней серьезно. Надо с этим завязывать, пока Зойка не узнала.
* * *
– Гражданин, стойте, туда нельзя!
– Но я там живу! Что случилось?
– Нельзя туда! В какой квартире живете?
– В девятнадцатой.
– В девятнадцатой? – менты переглянулись со значением. – Вы только не волнуйтесь…
Илья с ужасом огляделся. Пожарные машины, милиция, «скорая», толпа зевак вокруг. Оператор с камерой бегает, за ним растрепанная девица в красной куртке с микрофоном. Запах гари, острый и терпкий. Огня не видно, но окна их квартиры… Их квартиры?! Да, все окна их квартиры выходят во двор. Зоя!
– Там… Там моя жена была! – он бросился к милиционеру. – Что с ней?
Ответить тот не успел – из подъезда вынесли носилки, укрытые чем-то темным. Под покрывалом угадывались очертания человеческого тела.
– Приехал труповоз? – спросил, обращаясь к милиционеру, пожилой санитар.
– Нет еще.
– Тогда стерегите ее сами, нам ехать пора.
– Надо было в квартире оставить.
– А там говорят, выносите.
Илья тупо вслушивался в перебранку, со страхом глядя на темную груду, которую санитары сгрузили прямо на асфальт. Это… Зоя?!