Иудино племя
Шрифт:
– Вы муж? – тронул его за плечо мужчина в штатском. – Фамилия ваша?
– Суровцев. Илья Витальевич, - с трудом выдавил Илья. – Как это… Там… Что?..
Он пытался что-то спросить, но губы не слушались, тряслись, все вокруг расплывалось.
– Взрыв газа. Поставила чайник на плиту, уснула. Огонь залило. А в это время у соседа что-то с электричеством случилось. Он вышел в щите поковыряться, пощелкал, пощелкал. Где-то что-то коротнуло – и все. Несчастный случай. Вы должны будете жену опознать.
– Сейчас? –
– А вы хотите ехать в морг? Можно и так. Там хоть помоют. Она сильно обгорела. Но можно и сейчас. У нее были особые приметы?
– Д-да, - выдавил Илья, облизнув пересохшие губы. – У нее большое родимое пятно. На правом плече.
– Подойдите.
Кто-то откинул тряпку, Илья увидел что-то черное, кошмарное, тошнотворное. Это никак не могло быть человеком, а тем более его женой, с которой он прожил столько лет. Какое там пятно! И тем не менее…
– Да, кажется, это она. Зоя Федоровна Суровцева.
– Вам плохо?
Кто-то поддержал сзади, кто-то сунул под нос вату с нашатырем. Он тяжело опустился на поребрик.
Подъехал невзрачный серый фургон с надписью на борту «специальная». Тело снова положили на носилки, унесли. Илья проводил машину глазами и крепко их зажмурил.
Зои нет. Квартира сгорела. Идти некуда. Ждать нечего.
Рядом присел на корточки все тот же, в штатском.
– Вам есть куда пойти? – участливо спросил он. – Квартира выгорела полностью.
Илья кивнул:
– Найду.
– Скажите, ваша жена принимала снотворное?
Он снова кивнул, не в силах говорить.
– Что именно, не знаете?
– Кажется, имоване.
– Проводка в квартире была в порядке?
– Не знаю. Дом старый, ремонт давно не делали.
– Где были вы?
– Сначала на работе. Потом заехал на Московский вокзал. Узнал расписание поездов. По дороге домой заправил машину.
– Дайте мне номер вашего сотового. Возможно, придется вас еще побеспокоить. Да, вот еще что. Квартира была застрахована?
– Нет.
Наконец все окончилось. Он остался один. Соседи, расходясь, смотрели на него, как на зачумленного. Какой-то обрывок разговора донесся до него. Говорили, что все чудом обошлось. Толстые стены, толстые перекрытия. Кроме Зои, никто не пострадал, разве что соседа, который копался в щите, контузило. Копоть везде, стекла в окнах вылетели от взрыва, да у нижних жильцов потолок немного обвалился.
Ему сказали, что квартира выгорела полностью, но он все-таки поднялся на свой четвертый этаж. Зияющий дверной проем, как черная пасть. Гарь, копоть, удушающий запах пены, лужи воды. Действительно, ничего не осталось.
Илья достал сотовый, позвонил Кириллу и попросил разрешения приехать.
* * *
Отпроситься на похороны Никите не удалось. Начальница вскинула аккуратно выщипанные бровки и удивилась: у вас что, мор какой-то в семье приключился?
Впрочем,
Света отправилась на кладбище одна. Уже давно стемнело, а она все еще не возвращалась. Никита покормил Машу ужином, прихватил телефон и устроился перед телевизором, время от времени набирая Светин номер. «Абонент временно недоступен», - раз за разом отвечал механический голос. Звонить тестю, который устраивал поминки у себя, не хотелось.
…Узнав о случившемся с теткой, Света сначала истерически расхохоталась, а потом разрыдалась. «Несчастный случай? – снова и снова повторяла она, вытирая слезы. – Теперь это так называется? Ну не верю я в это, не верю!»
Выпив воды и успокоившись, Света без сил опустилась на табуретку и обхватила голову руками. Никита сел рядом, погладил ее по волосам.
– Помяни мои слова! – сквозь пальцы голос звучал глухо и как-то безнадежно. – Этим не кончится.
– А если все-таки несчастный случай? Что тебе отец сказал?
– Да ничего толком не сказал. Несчастный случай? А ты не находишь, что очень уж вовремя несчастный случай? Вероника тоже, между прочим, умерла естественной смертью.
– Знаешь… - Никита задумчиво покусывал кончик спички. – Я сначала никак не мог сообразить, как связать смерть Вероники, покушения на Диму и на меня с одной стороны – и покушение на Евгению с другой. Мне казалось, что это совершенно разные вещи, никак друг с другом не связанные.
– А белая «шестерка»?
– Вот то-то и оно! А потом я просто понял, что не могу сложить два и два. Почему разные-то? Ведь это все внутри семьи, так?
– Ну! – согласилась Света. – И что?
– Давай еще раз подумаем. Вот просто отбросим все, о чем раньше рассуждали. Кому и что выгодно?
– Ой, Кит! – застонала Света. – Опять?
Но Никита с маниакальным упорством выдрал из лежащего на холодильнике блокнота листок и взял карандаш.
– Смерть Вероники выгодна, как мы решили, ее любовнику. От которого она ждала ребенка. Ему же выгодна и наша с Димой смерть, потому что мы, по его мнению, слишком много узнали.
Он принялся рисовать на листке какие-то загадочные кружки, стрелочки и закорючки. Света смотрела на эти художества, скептически надув губы.
– Смерть Евгении была бы выгодна, в первую очередь, Зое, Валерию и твоему отцу. Во вторую – Илье и Виктории. С известной натяжкой – Марине и Алексею.
– Ага, и нам с тобой тоже.
– Перестань! – рассердился Никита.
– Не перестану! Потому что смерть тети Зои выгодна абсолютно всем. Теперь папа и дядя Валера в любом случае получат ее долю наследства. А если убрать еще и их, то не будет никакого иска, а значит, все получат свое по завещанию.
– В таком случае, я знаю точно, кому смерть Зои точно не выгодна. Илье. Он-то все потерял.