ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Казалось, что хуже быть уже не может, однако, в то же тяжелейшее время, миру пришлось столкнуться с новым, пожалуй, еще более страшным врагом. Точно неизвестно, откуда он пришел, но в конце апреля 1918 года вспышка тяжелейшей болезни, напоминающей легочную чуму, поразила Париж. В мае инфекция распространилась по странам южной Европы, а к середине лета охватила весь континент.
Люди очень быстро гибли от кашля, захлебываясь собственной кровью, некоторые умирали уже на следующий день после заражения. Всего за несколько месяцев эпидемии погибло около двадцати пяти миллионов человек, что значительно превышало все боевые потери. Вопреки обыкновению, жертвами страшной болезни становились в первую очередь молодые крепкие люди. В воюющих странах данные
Двадцать седьмого сентября, французы вместе с союзными войсками начали наступление по всему Западному фронту, и вскоре немцы обратились с просьбой о заключении мира. Конец Германской империи был близок и хозяевами положения стали союзники. Восьмого ноября немецкая делегация получила в Компьенском лесу к северу от Парижа условия капитуляции. На следующий день Вильгельм II отрекся от престола, и Германия была объявлена республикой.
А еще через два дня, в пять часов утра одиннадцатого ноября 1918 года, в штабном вагоне главнокомандующего войсками Антанты на Западном фронте французского маршала Фоша, союзники подписали перемирие с Германией, вступившее в силу в одиннадцать часов по парижскому времени. По условиям Компьенского перемирия немцы обязывались вывести свои войска с оккупированных территорий Франции, а также Бельгии и Люксембурга, вернуть Эльзаса и Лотарингию, очистить колонии, возместить убытки, причиненные войной и вернуть военнопленных. Известие о победе вызвало во Франции бурное ликование. С наступлением условленного момента в Париже был дан сто один орудийный залп — последние выстрелы Великой войны, и она закончилась. Улицы заполнились ликующими толпами горожан. К сожалению, самым распространенным «украшением» собравшегося народа оказались марлевые повязки, закрывавшие рот и нос — дань незавершившейся эпидемии. Тем не менее, незнакомые люди обнимались, пели, плясали, выражая свою радость по случаю окончания тяжелой, кровопролитной и, как все мы тогда надеялись, последней войны.
Неудивительно, что именно она, объединившая в себе невиданные человеческие потери, отчаяние и воодушевление, гуманизм и страшное саморазрушение цивилизации, со счастливым концом и морально безупречной победой, почитается нашими гражданами как важнейший урок истории и выдающийся подвиг нашей страны. День перемирия — одиннадцатое ноября во Франции стал государственным праздником и еще одним символом национального единства, как и День взятия Бастилии.
Однако, всё это лишь факты, которые хорошо известны любому французскому школьнику. А у меня, как, наверное, у каждого солдата была своя война, оставившая в душе отметины и раны, а также свои воспоминания, тоже ставшие частью Великой войны. И в моей судьбе она сыграла мрачную роль. Можно сказать, что последствия могли стать для меня фатальными. Конечно же, я говорю не о возможности физической гибели. Не страдая излишней тонкостью и ранимостью души, многое, из произошедшего в те годы, хотел бы буквально выжечь из памяти.
На моем парадном мундире два ордена Почетного легиона — высшие награды Франции — предмет особой гордости отца. Но он гордился бы мной в любом случае — я не запятнал честь семьи и проявил то, что считается героизмом. Я склонен смотреть на это с другой стороны, ведь получены они в первую очередь благодаря особым нечеловеческим способностям, а не личному мужеству или храбрости, что во многом для меня их обесценивает.
Однако, в чем-то могу согласиться с отцом, по крайней мере начало моей военной службы вполне соответствовало его мнению и убеждению в моих заслугах. Мысленно я вернулся в то время.
Глава 02
Четвертого августа 1914 года Париж разительно изменился, ушло ощущение вечного праздника, на лица прохожих легла печать серьезных проблем и особого тревожного воодушевления. Пачки свежей
Как мужчина и патриот своей страны, я не собирался оставаться в стороне. Случись эти события год назад, как должно резервисту, уже стоял бы в подобной очереди. Но, несмотря на мое желание и потребность непременно принять участие, я сомневался, как это осуществить, ведь в силу своих новых слабостей не мог поступить на службу и принимать участие в боях наравне со всеми. Солнце для меня куда опаснее немцев, значит, следовало выбирать другой путь.
Не представляя, с чего лучше начать, я решил обратиться к тем, кто имел опыт прошлых баталий. Посоветоваться с Женевьев? Едва ли она, подобно Жанне Д`Арк, участвовала в сражениях, война — не женское дело, уж в этом твердо убежден. У министра Катри сейчас и без меня в избытке проблем, к тому же, он оборотень. Оставался Оливер, который повидал на своем веку не одну войну и наверняка мог что-то подсказать.
Остро взглянув на меня поверх очков, тот слегка усмехнулся:
— Признаться, большого желания вдыхать пороховой дым не испытываю, и возможность возглавлять военный госпиталь меня полностью устроит. Более подходящих условий, чем война, для моей научной деятельности и представить невозможно. А уж грядущая бойня, судя по всему, будет ни чета прежним. Уверен, что исследовательского материала появится в избытке.
«Знает же, как меня бесят такие разговоры, — раздраженно подумал я, — но все равно распинается».
Очевидно, заметив, что я едва не скривился при его последних словах, Оливер снова усмехнулся и впился в меня немигающим взглядом.
— Поверь моему опыту, Джори, пройдет совсем немного времени, и ты на многие вещи посмотришь гораздо проще. Война — очень подходящее время для вампиров. Ты скоро поймешь, насколько удобно, когда вокруг льется кровь и нет нужды даже прятать трупы. Предстоящая бойня для тебя, друг мой, как нельзя кстати, поможет стать не таким брезгливым и щепетильным. Раз уж ты пришел ко мне, советую обратиться к месье Толе. Скорее всего, он, как и прежде, возглавит штабную контрразведку. Допрос военнопленных, раскрытие планов противника — это очень важно для победы, и помощники ему всегда нужны. Даже твоего покорного слугу прежде иногда привлекали.
Не знаю, с какой целью приятель предложил мне этот вариант, но уж кого, а Эйдриана видеть, а тем более служить под его началом мне хотелось меньше всего. Наверняка, найдутся другие варианты. Поняв, что только впустую трачу время, вернулся домой.
— Сынок, тебе посыльный принес предписание из мобилизационного пункта, — отец протянул небольшой листок бумаги, в котором приказывалось явиться завтра в Управление связи Генштаба для прохождения службы в соответствии с военной специальностью.
В глазах отца застыла тревога: похоже, его мучили те же вопросы, что и меня.
— Раз уж нам обоим не спится, может, выпьем по чашке чая, заодно и посоветуемся? — предложил я.
Устроившись в столовой, стали тщательно продумывать возможные для меня варианты службы. К сожалению, обратной стороной вампиризма явилась невозможность находиться в большинстве строевых частей, а выслуживаться на штабном паркете молодому здоровому лейтенанту, когда враг на пороге, по нашему обоюдному мнению, просто бесчестно.
Взвесив все «за» и «против», обратили пристальное внимание на подводные лодки — боевую технику нового века. Военно-морское министерство Франции в последние годы уделяло особое внимание этому виду судов. Насколько позволяли предполагать материалы, попадающие в прессу, в нашем флоте находилась в строю почти сотня субмарин, а значит, на одной из них могло найтись место для меня.
Однозначно, это неплохое решение: отсутствие солнечного света, новая современная техника, служба, достойная настоящих мужчин. К тому же, длительность боевых походов едва ли превысит несколько дней в силу технических особенностей лодок, что позволит не злоупотреблять кровью членов экипажа.