ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Зачем, такие как мы, вообще ходят по земле? Для чего я существую, и за что мне дана эта вечная жизнь? Одиночество — проклятие вампира. Неудивительно, почему Трой так хотел, чтобы осталась с ним. Все эти годы у меня были мечта и надежда, и я не ощущала пустоты, стремилась к чему-то лучшему, возвышенному. Возомнила, что смогу жить по-человечески, и для меня найдется место среди счастливых мира сего. А кому я теперь нужна — кровосос, паразит, монстр, ничем не лучше маньяка-кузена, не достойная ничего, кроме ненависти и презрения?
Уничтожив тело мужчины и тщательно вымыв кухню с хлоркой, немного отвлеклась. Но что дальше? Если снова напьюсь,
Вечер только начинался, ласковое весеннее солнышко еще проглядывало между мрачными громадами небоскребов. Снять бы с пальца кольцо — и нет проблемы. Но ведь это очень страшно и больно — заживо гореть. Бессмертному не так просто убить себя. На удивление спокойно и с уверенностью в правильности выбора, я рассуждала о возможном способе уйти из жизни. Пожалуй, вначале все же выпью, будет не так страшно решиться на суицид.
Уже на подходе к спикизи взгляд уловил на противоположной улице знакомую фигуру. Тамарис! Это знак! Ее послало само проведение! Я никого больше не знаю в этом невыносимом городе, а умереть в одиночестве слишком тягостно. Конечно, ей нет до меня дела, едва ли она гуманнее, чем брат-близнец. Но, возможно, просьбу выполнит. Поблагодарю за предупреждение, к которому не прислушалась, она должна понять! Неужели злая судьба все же сжалилась надо мной, послав решение всех проблем в лице белокурой изначальной вампирши?
=== Часть 14 ===
Планида
Глава 01
Прибыв в начале 1923 года в Чикаго, мы не купили новые билеты и не перешли, как обычно, на другую железнодорожную ветку, а, выйдя на привокзальную площадь, взяли такси. Я не первый раз попала в большой город, но Чикаго производил особенное, ошеломляющее впечатление своими контрастами. На улицах наблюдалось непривычно много автомобилей, почти вытеснивших извозчиков. Даже прохожие здесь отличались от того, что я видела в других местах: экстравагантно и ярко одетые девушки, лихие парни в енотовых куртках, деловые мужчины в дорогих пальто.
Высунувшись в приоткрытое окошко на дверце машины, я задирала голову, чтобы разглядеть огромные, подавляющие всё вокруг серые башни-небоскребы, возвышающиеся неприступными скалами на фоне сумрачного неба. Совсем иначе выглядел фешенебельный Золотой берег — район между парком Линкольна и водонапорной башней, где сохранилось много красивых старинных особняков, в которых проживала местная элита. Проносились мимо пестрые и довольно безвкусные современные жилые кварталы с магазинами, сверкающими яркими неоновыми вывесками рекламы так, что даже рябило в глазах. И, конечно же, неизменные трущобы на окраинах, где в первую очередь оседали приезжие в поисках лучшей доли.
Послевоенный экономический подъем привел к стремительному росту промышленности, а вместе с ним увеличился поток мигрантов, преимущественно чернокожих.
Спрос на горячительные напитки стал еще выше, чем прежде. На нелегальной торговле алкоголем зарабатывались фантастические прибыли. Это повлекло массовое занятие самогоноварением и появление подпольных пивоварен, а также всплеск контрабанды из Канады и Европы, приносящей бутлегерам баснословные доходы. Именно в то время «город ветров» получил славу главного криминального центра страны.
Чикаго, как пункт назначения и нашей продолжительной остановки в нем, брат выбрал не случайно. Это было безумное время: гангстерские столкновения, небывалый технический прогресс, новые нравы. По словам Тирона, все это спровоцировало не только рост организованной преступности, но и резко подскочившую численность вампиров, как следствие безнаказанности и вседозволенности. Многочисленные слухи, а также газетные новости, рассказывали невероятные вещи.
Никакие полицейские рейды и облавы на тайные бары и подпольные бордели к победе не вели. Появилось даже специальное название — «спикизи» — питейные заведения или клубы, где под видом чая или кофе подавались крепкие напитки.
Некоторые государственные заводы ещё продолжали выпускать алкоголь — вино для церковных нужд, а также виски для «врачебных целей», который отпускался в аптеках строго по рецептам. Склады с легальным спиртным охранялись вооружёнными солдатами, однако, это не спасало их от постоянных нападений. Фуры перевозчиков вожделенного напитка грабили чаще, чем поезда в период Золотой лихорадки Дикого Запада.
Влияние гангстерских кланов и вампирских групп стало настолько мощным, что Чикаго превратился в столицу североамериканской мафии и безнаказанности, где вся полиция куплена, что и сделало его одним из самых коррумпированных и развращённых в США. Это был мегаполис, живущий своим ритмом, не взирающий на законы и не знающий ограничений, а кровопийцы в нем на таких благодатных условиях, похоже, совсем потеряли страх.
Однако понятно, что вся эта веселая, шумная, хотя порой и довольно разнузданная жизнь не затронет нас. Мы прочно обосновались в одном из многочисленных злачных районов таинственного города. Съемная квартира ничем, кроме вида из окна, не отличалась от предыдущих. Панорама была просто «сказочной». Грязный, темный и почему-то постоянно мокрый проулок с переполненными мусорными баками, облезлыми кошками и смотрящими в наши окна окнами дома напротив. Прямо с порога Тирон указал мне на обшарпанный стул, а сам встал посреди гостиной. Я посмотрела на него.
— Мы шли сюда больше двух лет. Я подбирался к Чикаго, еще пока ты развлекалась у этой старой дуры Моник, изучал обстановку, собирал информацию, проводил пробные вылазки. На сегодняшний день достаточно веских причин задержаться. Здесь все гораздо сложнее. Вампиров — как грязи. Они живут практически в открытую, не таятся, собираются большими группами, есть много мест, где кровопийцы весело проводят время по ночам, сея хаос вокруг себя, но никому нет до этого дела. Много старых, матерых и очень опытных, не чета той мелочи, которая водится по трущобам, — он замолчал, нахмурившись, будто обдумывая дальнейшие слова, а я в недоумении смотрела на него.