ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Тирон за завтраком насвистывал, многозначительно поглядывая в мою сторону, а мне чудилось, словно ворон над могильной плитой каркает. С огромным облегчением приняла сообщение, что уходит, и до вечера можно не ждать.
Первую половину дня посвятила банным и косметическим процедурам, давно требовалось привести в порядок волосы и ногти. Моник пришла бы в ужас, увидев, во что превратились ее старания. Хотя и высока вероятность, что следующей ночью брат сведет на нет все мои усилия. К тому же, необходимо написать весточки маме и доброй ведьме, они с Рождества не получали от меня писем, наверняка беспокоятся. Да вот только рассказать им нечего, пришлось напрячь фантазию, выдать желаемое за действительное.
После
Мне удалось прекрасно провести время и даже ощутить себя обычной девушкой. Очень не хотелось, чтобы этот день заканчивался. После кинотеатра не удержалась от удовольствия неспешно пройтись по набережной озера Мичиган в Линкольн-парке, съела большое карамельное яблоко и с трудом отказала настойчивому художнику, желавшему непременно написать мой портрет в лучах заката, тонущего в озерных водах. Возвращаясь обратно к реальности в медленно катящемся и позвякивающем трамвае, беспечно улыбалась своим мыслям, чувствуя себя почти счастливой.
Брат не вернулся вечером, и я с чистой совестью легла спать, не дожидаясь. Вероятно, и себе выходной устроил, даже ему необходим отдых.
Утром, он кратко рассказал, что узнал. Оказывается, вчера он направился в ту самую Вторую пресвитерианскую церковь на Мичиган-авеню, которую проклинала старуха-вампирша. Тирона заинтересовала информация, что служители и, вероятно, некоторые прихожане этого храма божьего являются охотниками. До этого нам в Чикаго ни разу не встречались собратья по оружию, и Тирон часто поминал их недобрым словом, называя трусливыми крысами, прячущимися по норам. Не может быть, чтобы в огромном городе, да еще с неимоверно расплодившимися кровопийцами, наслаждающимися безнаказанностью, не нашлось и борцов за род человеческий.
— Я был прав, они действительно жалкая пародия на нашего брата, — процедил он, презрительно кривя губы. — Сам пресвитер, трое его братьев и их семьи — совсем немалая община. Но охотятся редко и осторожно, убивают и того реже, больше совещаются в секретном подвале храма, наводят торжественной таинственности и важности. Благое дело творят! Смотреть и слушать противно. Клоуны бездарные. Рассказал им о старухе, так едва не онемели от счастья, святой отец аж прослезился. Говорит, не знали уж, что и делать с этой дьяволицей. Внучку ее, впятером ловили, не удивительно, что гарпия озверела. Девчонка — дура — влюблена была в сынка одного из охотников, на свидания к нему бегала в церковный сквер вечерами. Он ей букет подарил, а в нем вербена, нарвал с клумбы, романтик вшивый. Та блаженно нюхать цветы и лицо ошпарила. Пока они дружно орали, она от боли, а пацан от страха, сбежались пресвитер с братьями, собравшиеся на очередное «важное» заседание. Нашпиговали вампиршу, как подушку для булавок. Предложил я им в совместной охоте поучаствовать, все к делу ближе будет, затряслись, с испугу себя крестными знамениями осеняли, в общем, плюнул на них. И все же, одна огромная польза была. Больше нет необходимости вылавливать упырей наугад. Дали они несколько адресов, где собираются кровососы посерьезней: элитный джаз-клуб на набережной, бар «Зеленая мельница» и им подобные. Сами от этих вертепов порока и дьявольских угодий
Пока эти сведения считались хорошими, как для Тирона, которому не терпится убить изначального вампира, так и для меня, дико уставшей таскаться по ночным улицам. Но я бы не знала брата, если бы предположила, что этим все и ограничится.
— Есть новость и для тебя, — расплылся в коварной улыбке садист. — Позавчера я имел, наконец, удовольствие наблюдать за тем, как ты принесла долгожданную пользу. Не иначе, звезды выстроились парадом, или еще какое чудо. Нужно было и самому давно догадаться, что выжать информацию из обессиленных упырей гораздо проще. Они громко орать не смогут, раны не заживут так быстро, муки станут страшнее, а языки, как я считаю, развяжутся быстрей!
Радость этого фанатичного охотника всегда означала для меня тяжелую депрессию, но даже представить трудно, чем отзовется во мне факт того, что именно моими усилиями вампиры отправляются в небытие в немыслимых мучениях. Забываясь бессильным сном, я просыпалась от собственных рыданий, а порой и от ругательств Тирона, которому мешали спать мои слезы и крики. Пожалуй, как и брат, я мечтала теперь о том, чтобы поиск Дамианоса Ксандрийского завершился как можно скорее, хотя не покидало предчувствие, что все это закончится очень и очень плохо. В городе и так было очень сложно оставаться в душевном и физическом равновесии, а из-за регулярного использования силы я почти перестала ощущать связь между своей внутренней составляющей и миром. Словно пустая оболочка оставалась, истончаясь с каждым днем, то и дело наполняемая и опустошаемая чужеродной энергией.
Усложнялось все лично для меня еще и тем, что изменился контингент отловленных кровопийц. Чаще всего теперь Тирон использовал молодых девушек-вампирш, беспечно выпархивающих из дорогих клубов ближе к рассвету. Они совершенно не походили на страшную старуху в парке и не разрывали жертв на куски. Они не монстры вовсе, я это видела и чувствовала, как бы дико это не звучало. Охотник никогда не поймет меня, да и сама я не понимала, но твердо знала, помимо бездушных убийц есть и существа, сохранившие человечность. Однажды, следуя за одной из таких, с содроганием осознавая, чем закончится для кокетливой брюнетки ее веселый вечер, стала свидетелем, как она, прокусив осторожно вену на запястье полного мужчины, отпив совсем немного крови, аккуратно перевязала ранку своим платком и тихо произнесла слова внушения:
— Спасибо, милый, ты очень вкусный, — и, хихикнув, добавила: — Но сейчас беги домой, жена заждалась, безобразник. И забудь все, что было сегодня ночью.
Тирон тогда отловил меня за несколько кварталов от клуба и отхлестал по щекам, не слушая бессвязных объяснений, которые я в истерике пыталась до него донести. Я не смогла выполнить его приказ и способствовать убийству этой девушки, я просто сбежала. Конечно, брат был в бешенстве.
Однако, все что имеет начало, имеет и конец. Информации у нас прибавилось. Как бы то ни было, а мои мучения не прошли даром, Тирону удалось приблизиться к таинственной личности изначального вампира вплотную. Он уже знал, что у древнего в районе Золотого берега неподалеку от парка Линкольна красивый особняк с беломраморными колоннами, а потому он хоть и не сидит в Чикаго безвылазно, часто перемещаясь по стране, но регулярно возвращается.
— Вот почему так сложно отследить его, — шлифуя резной дубовый кол, бормотал брат. Это был его любимый, кажется, подарок старого мастера из деревни охотников. Рукоять оружия идеально подходила под захват ладони, а острие давно почернело от крови жертв, во множестве погибших с его помощью. — Теперь придется еще и момент его присутствия в городе учитывать. Радуйся, мерзкое отродье, — бросил он мне, не оборачиваясь и не глядя в мою сторону. — Мы вновь меняем тактику.