ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Опустошенная и онемевшая, я едва двигалась, ничего не чувствуя и не замечая вокруг, словно эта вспышка и во мне выжгла всю душу. Такси будто поджидало нас, и я машинально забилась на заднее сиденье. Автомобиль, плавно покачиваясь, полетел по пустому шоссе.
Если все эти годы с подачи Тирона я считала себя ущербной, неполноценным эльфом, не желающим выполнять заветы предков, то сейчас во мне росло и крепло убеждение, что я, возможно, единственная нормальная в этом абсурде. В борьбе со злом, в любой борьбе, даже правой, нельзя переходить определенных границ. «Какой бы благородной не была роль охотника в мире, в данный момент именно он — худшее из чудовищ, населяющих
Такси затормозило в квартале от нашего дома, значит, мне предстоит еще и ковылять оставшийся путь на ватных ослабевших ногах. Понятно, что брат собирается заглянуть к одной знакомой, женщине преклонного возраста с хитрым лицом и злыми глазами. Однажды он посылал к ней за самогоном, который та гнала в подвале, невзирая ни на какие запреты властей. Вот и сейчас, похоже, охотник собирается отпраздновать столь удачный ночной поход.
Мы были практически на подступах к нашему грязному сырому переулку, нужно еще пройти мимо пары мрачных многоэтажек. Вдруг, едва поравнявшись с темным провалом арочного пролета, Тирон резко остановился, слегка толкнул меня назад и так ощутимо скрипнул зубами, что, несмотря на свое подавленное состояние, поняла — вампиры на сегодня еще не закончились. Очевидно, в этот раз охотник не испытывал особого азарта и желания гоняться за кровопийцами, считая этой ночью миссию выполненной. Но долг, как обычно, оказался превыше всего.
— Черт бы их всех побрал, сразу двое, — зашипел он, сунув мне бумажный пакет с банками спиртного и одним движением скидывая плащ прямо на мокрый асфальт. После чего выхватил из голенища сапога деревянный кунай — необычный метательный нож, вырезанный по типу оружия японских ниндзя. Даже оставляя дома любимый арбалет, брат вооружался до зубов, в его одежде припрятано немало смертоносных для вампиров клинков. Да и меня он заставлял держать наготове небольшой кол, который крепился ремешком к резинке пояса для чулок.
Беспросветный мрак, царивший в нашем районе благодаря давно разбитым фонарям, создавал естественную маскировку, а вот соблюдать тишину и надобности никакой не было. На крыше гнусаво завывали на два голоса коты, выясняющие отношения. Практически фанерные стены домов гудели приглушенными разговорами обитателей, где-то до сих пор играла музыка, в соседней подворотне лаяли собаки, я могла различить даже, как капает вода из протекающей уличной колонки. Да и сами вампиры, учуянные братом, не таились вовсе, явственно можно разобрать признаки бурной ссоры — грубый и насмешливый мужской голос и испуганный, звенящий — женский.
Меньше всего хотелось бы оказаться задействованной во внеплановой охоте. Сил едва хватало, чтобы кое-как ноги волочить. Тем не менее, что-то толкнуло меня за Тироном, скользящим в ночи, хотя приказа следовать за ним не получала. Его размытый силуэт увидела на выходе из арки, темноту двора-колодца рассеивал скупой лунный свет. А пара кровопийц и вовсе предстали как на ладони. Мужчина стоял к нам спиной, представляя удобную мишень для меткого охотника. Неуловимый молниеносный взмах руки и оружие с тихим свистом впилось точно между ребер ближайшей жертвы, вампиры рухнули на землю, не издав ни звука.
— Закончишь сама, хватит с меня на сегодня, — отрывисто бросил брат, отбирая свой пакет. — Вторая тварь еще жива, добьешь,
Еще мгновение, и я осталась одна. Вернее, конечно, нас было двое, как и сказал опытный мучитель. Не успела сделать и нескольких шагов по дразнящемуся эхом двору, как из-под мертвого кровопийцы, всхлипывая, выбралась молодая девушка.
Я остановилась, замерев на месте. Бояться было почти нечего, один вампир не представлял большой угрозы, к тому же, в этот самый момент, неожиданно почувствовала, что мое дрожащее и уставшее тело наливается непонятно откуда взявшейся силой, свербящая боль в груди пропала бесследно, опустошение сменялось странной решимостью и уверенностью. «Нет уж, братец, — успела мелькнуть мысль. — Похоже, сегодня мы оба перешли невидимую черту. Пусть не все возможно изменить в одночасье, но на что-то я все же способна. И зря ты так уверен в себе».
Приняв решение, далее не стала приближаться к жертвам Тирона, замерев в тени. Девушка все же услышала меня, потому что испуганно дернулась, затравленно обернулась. Луна высветила блеск ее глаз, полных мучительной паники и внутренней боли. На секунду у меня перехватило дыхание, словно приняла на себя ее страдания, и вызваны они были отнюдь не нашим нападением. Во взгляде незнакомки, различимом лишь мельком, увидела человечности больше, чем в большинстве знакомых людей вместе взятых. И точно знала — это не ошибка и не плод воображения. Я охочусь не на монстров, с чудовищем я живу. Эта же беглянка, опрометью бросившаяся в противоположную от меня сторону, спасаясь, не заслуживает ни смерти, ни тех испытаний, которые, возможно, выпали на ее долю.
Постепенно решимость и твердость духа начинали спадать. Незнакомка давно исчезла, даже обитатели квартир начинали затихать, отходя наконец ко сну. Вновь почувствовала безмерную усталость, придавившую к земле, а предстояло еще разобраться с трупом. Машинально, выдернула кунай, привычным движением выхватила из кармана брюк мертвого вампира бумажник, приметив на асфальте брошенную сумочку девушки, прихватила и ее. Сунула в карман и кулон в виде сердца на тоненькой цепочке, случайно замеченный возле трупа. Очень кстати. У брата не должно возникнуть ни малейших сомнений, что я в точности выполнила его приказ. Вскоре в ближайшем мусорном баке разгорелся огонь, уничтожающий тело и распространяющий вокруг смрадный дым.
Дома, не глядя на довольного пирующего Тирона, молча отдала добычу, которую он тут же принялся деловито изучать. В дамской сумочке, кроме нескольких долларов, не нашел для себя ничего интересного, презрительно отшвырнув в сторону. Раньше никогда не брала себе вещей убитых вампирш, но в этот раз подняла ридикюль. Среди традиционных женских мелочей — зеркальца, расчески, флакончика духов и губной помады, первым делом на глаза попался накрахмаленный батистовый платочек с красиво вышитыми инициалами — М.Н.С… Разглядывая витиеватые буквы, поймала себя на том, что улыбаюсь. Кем бы ни была обладательница платка, надеюсь, она больше не попадет в руки охотнику.
— Да ты посмотри только! — громогласный возглас подпившего брата заставил вздрогнуть. Он протягивал карточку, типа визитки, вынутую из бумажника упыря, бордовый картон с золотой надписью. — Это же удачнейшая ночь в моей жизни! — он расхохотался, по-настоящему счастливый. — Да будет тебе известно, что случайным стечением обстоятельств, я кажется, уничтожил того самого пресловутого «Сердцееда», наводившего ужас на власти и прессу. Тот слизняк из участка как раз и рассказывал о визитных карточках серийного маньяка, находимых в груди мертвых девиц вместо сердец. «По воле Бога!», — вот уж не иначе.