ИВ. Тетралогия

Северин Гай

— Может быть, не будем мять королевские орхидеи, а переместимся куда-нибудь, где нам никто не помешает, например, на крышу дворца? — немного отстранившись, переводя дух, игриво шепнул я, переместив губы поближе к порозовевшему ушку девушки. — Кажется, праздничные салюты и фейерверки еще продолжаются, заодно и полюбуемся.

Женевьев рассмеялась, и через минуту мы уже стояли на пологой кровле, разглядывая лежащий у наших ног сверкающий праздничными огнями город. Распустить шнуровки корсета ее платья было для меня делом нескольких секунд, и вот бальный наряд уже скользнул к ее ногам, освободив великолепные женственные формы красавицы.

Общая атмосфера праздника, царившая

вокруг, ослепительное звездное небо, раскинувшееся над нами, где то и дело вспыхивали разноцветные петарды и китайские огни, музыка Штрауса, которая доносилась из открытых окон дворца, — все это придавало особый романтичный оттенок нашей страсти. Это было какое-то волшебное безумие, захватившее и словно уносящее к звездам, заставляя и нас взрываться и рассыпаться сверкающими гроздьями салютов. Мне раньше казалось, что после десятков или даже сотен женщин, которых я познал, меня уже едва ли что-то удивит. Однако, Женевьев, действительно оказалась необыкновенной женщиной — не только красивой и умной, но еще и великолепной любовницей, опытной и чувственной, прекрасно владеющей как своим телом, так и отлично разбирающейся, чем можно порадовать мужчину. Она не только сама умела получать эротическое наслаждение, но и с не меньшим удовольствием доставлять его, кажется, предугадывая мои желания раньше, чем я сам их осознавал.

Несмотря на существующую между нами большую разницу в положении в обществе и вампирской иерархии, Женевьев никоим образом не давала мне этого почувствовать, не пыталась ни доминировать, ни руководить мною, она проявляла себя истинным воплощением женственности. Я словно заново познавал себя и свои глубинные желания и загорался всепоглощающим огнем страсти, который не утихал, а чем больше мы отдавали друг другу, тем разгорался все сильнее.

Однако, июльские ночи коротки, и не успели мы насытиться друг другом, как побледневшие звезды над затихшим предутренним Брюсселем напомнили нам, что вампирское время истекает.

— Кажется, нам пора вернуться в гостиницу, — взглянув на занимающуюся зарю, с сожалением вздохнул я.

Мы попытались привести одежду в порядок, но стало ясно, что после наших активных упражнений на крыше бальное платье было сильно потрепано, прическа Женевьев также не подлежала восстановлению, да и мой фрак выглядел далеко не лучшим образом. Полагая, что не стоит в таком виде показываться ни разъезжающимся гостям, ни просто припозднившимся городским гулякам, я решил добраться в отель по крышам. Будучи в приподнятом шаловливом настроении, я подхватил прекрасную вампиршу на руки и буквально полетел над городом, легко перепрыгивая с одного здания на другое. Ей, похоже, понравилось подобное ребячество. Она нежно обнимала меня за шею, а ее серебристый смех разносился над предутренним Брюсселем.

Воспользовавшись гигиеническими удобствами цивилизации, мы снова продолжили познавать друг друга, хотя в более комфортных условиях на шелковых простынях отеля. И вот здесь меня ждало еще одно ошеломительное открытие. Трагические ошибки с Розой и Изабеллой заставили меня провести рубеж между возможностью утолить две самые мучительные жажды — хищника и самца.

Но когда горячие губы Женевьев скользнули по моей руке, а вместо ожидаемого поцелуя я ощутил, как острые зубки осторожно прокусили мне кожу над ладонью, я испытал дикий прилив животного желания и одновременно осознание, что в этот раз может быть все иначе. Она же вампирша, следовательно, я не смогу случайно убить ее, не успев остановиться, да и она не беспомощная жертва. Страстно изгибаясь и прильнув ко мне упругим телом, Женевьев не сдерживала стонов наслаждения, поглощая содержимое моей вены.

Манящий

запах крови поплыл в воздухе. Дикая неконтролируемая страсть поглотила меня целиком, и полностью отдавшись ей, я яростно погружался в прекрасную вампиршу, одновременно жадно прильнув к пульсирующей жилке под ее ухом. Сладостно-соленая кровь стекала в мое пересохшее горло, открывая неизведанные новые вершины наслаждения.

Женевьев представала то трепетной и нежной, когда ее руки легко порхали над моим телом, то вновь страстно кусалась, вызывая во мне новые и новые приливы двойного желания, и, как и я, словно не могла насытиться и не ведала усталости. Это казалось каким-то безумным эротическим марафоном. Почти весь день мы провели в постели, доходя до полного исступления, изредка лишь делая краткие перерывы на то, чтобы освежиться и выпить по бокалу свежей крови, которую официант доставлял прямо в номер.

И к вечеру даже я ощущал себя полностью выжатым и опустошенным, понимая, что женщина подобного калибра мне еще никогда не встречалась, да и вряд ли встретится. Честно говоря, я даже был поражен самому себе, что, несмотря на весь свой восторг, найдя в Женевьев редчайшее сочетание светской красавицы, умницы и любовницы высочайшего, неизведанного прежде уровня, я проникся к ней искренним восхищением и глубоким уважением, а не потерял голову от любви.

Не могу даже представить, какая же тогда женщина мне нужна для этого, или же, став вампиром, я навсегда лишился этой возможности влюбляться? Впрочем, не могу сказать, что меня это сильно огорчило, ведь это вовсе не мешало мне наслаждаться жизнью, как, например, сегодня. Очевидно, не зря многие оставленные мною красотки утверждали потом, что у меня нет сердца или вместо него кусок льда.

К сожалению, как ни жаль было прерывать столь умопомрачительное времяпрепровождение, долг звал нас на родину. Поэтому после прощального ужина в ресторане, несмотря на то, что мне не удалось ни минутки поспать, мне пришлось сесть за руль своего Пежо и отправиться в путь. Утомленная Женевьев тихо дремала на заднем сиденье, а я, чтобы не заснуть, предавался раздумьям о завершившейся командировке, и о том, какое значение для меня имели все произошедшие события. В груди моей сейчас словно раздавалась победная песня, а на голове почти осязаемо находился лавровый венок героя-триумфатора. Я прекрасно осознавал, что в моей жизни теперь многое должно измениться, что я уже не останусь прежним скромным, пусть даже вполне успешным адвокатом. Кажется, я должен быть особенно благодарен оборотню Катри за его необычную просьбу, которая и сподвигла меня ко всем этим достижениям.

Черт возьми, а ведь эта победа, пожалуй, значит для моей карьеры побольше, чем выигранный у Модауса процесс. Как же все великолепно сложилось в эти дни, я и раньше считал себя счастливчиком, но здесь я словно ухватил бога за бороду. Да и заслужить особую благодарность главной вампирской пары соседней страны тоже немалого стоило. Разом решить столько важнейших задач — помочь нашему Совету с тупиковой проблемой, заслужить признательность и высокую оценку прекрасной Женевьев, а заодно и заполучить её саму.

Улыбнувшись приятным воспоминаниям, я ласково взглянул в зеркало, на крепко спящую женщину. Похоже, она тоже здорово сегодня утомилась, хотя и не подавала вида до последнего. Я был удовлетворен и очень доволен, и горд собой во всех отношениях. Бельгия должна стать для меня новой точкой отсчета, и теперь мое будущее в моих руках. Мир лежал у моих ног, и главное было не останавливаться на достигнутом, а двигаться дальше, как, впрочем, я и намеревался.

Глава 10