ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Несмотря на то, что еще не рассвело, отец сам открыл мне дверь, словно и не ложился вовсе. В последнее время мне стало казаться, что он каким-то образом заранее предчувствовал мои возвращения. Собаки тоже встречали меня, радостно повизгивая, восторженно молотя хвостами, приседая на задние лапы и тыкаясь в ладонь мокрыми носами.
Наверняка, если бы не воспитание, они бы непременно попытались положить лапы мне на грудь и облизать лицо. Но отец хорошо выдрессировал их, уделяя много внимания, проявляя твердость и доброту. За те месяцы, которые прошли после смерти Розы, щенки сильно выросли и почти превратились во взрослых псов. Обняв отца и потрепав по холкам любимцев, я тут же вручил им подарки. Для Гаэтана — считающееся одним из лучших сортов в мире пиво Blanche de Namur, которое ему всегда раньше привозили мамины родственники. Для Акселя и Йоргена у меня был новый каучуковый мячик и шампунь для собак, рекомендованный бельгийскими ветеринарами, обещающий невероятный блеск и лоск шерсти, приобретенные мною в центре Брюсселя
Мне очень хотелось потешить свое самолюбие и поделиться своими достижениями и первой серьезной победой, но кому я мог об этом рассказать? К сожалению, в разговорах с моими лучшими друзьями, которые могли бы понять меня, эта тема, как и все, что могло касаться моей нынешней сути, не подлежала обсуждению.
Отцу, который, спросил, как прошла командировка, я лишь в общих словах сказал, что многого добился за последнее время, и что он не зря вкладывал деньги в мое образование, и может гордиться своим сыном. Сам же я, в свою очередь, поинтересовался тем, что меня заинтересовало еще во время маскарада. Лазар упомянул, что слышал о Гаэтане Ансело, и мне было любопытно, каким образом отец привлек внимание могущественного вампира.
— Это старая история, все произошло задолго до твоего рождения. Мне тогда лет, наверное, тридцать пять или тридцать шесть исполнилось, помню, как раз в это время были введены так называемые «законы Ферри», которые определяли принципы построения светской школы и преподавания в ней нравственности на светских принципах. Думаю, тебе действительно любопытно будет это узнать, — пустился он в воспоминания. В те годы я довольно много работал на темные силы, поскольку уже имел среди вампиров репутацию надежного проверенного человека, и некоторые из них, особенно немолодые, пользовались моими услугами. Тогда это в основном была помощь в изготовлении новых личных документов с соответствующими внешнему облику датами рождения. Находившиеся у власти обращались ко мне не лично, а через своих помощников, возможно, и для месье Лазара я что-то делал, но едва ли он даже слышал обо мне. И вот, одним не самым прекрасным днем, я направился домой к своему крупному заказчику, чтобы отдать ему объемный пакет с бумагами. Обычно я встречался с клиентами вечерами в своей конторе, но тот очень спешил, ожидал важного гостя, и попросил меня подвезти ему их, как только будут готовы. Подъехав в соответствии с договоренностью и совершив сделку, я убрал в портфель полученное вознаграждение и уже собирался ретироваться, как колокольчик в прихожей настойчиво затрезвонил. Вампир скользнул к двери, но на пороге, очевидно, появился совсем не тот, кого он ожидал. Они о чем-то негромко, хотя очень эмоционально общались, но я не имею привычки подслушивать чужие разговоры, поэтому отошел к окну, стараясь отвлечься на бродячего певца, который как раз выступал на противоположной стороне улицы. Но вдруг я услыхал громкий шум и отчаянный крик хозяина квартиры. Несмотря на то, что я находился в доме вампира, которому вряд ли могла понадобиться моя помощь, я не мог остаться в стороне, и выбежал в прихожую. То, что я увидел, повергло меня в сильнейший шок.
Моего клиента цепко держал в руках представительный мужчина среднего возраста, хорошо одетый, в цилиндре и дорогом сюртуке. Если бы я не был в точности уверен, с кем имел дело, для кого привез документы, то подумал бы, что мой клиент простой человек, ставший на моих глазах жертвой вампира, потому что именно это и происходило сейчас в коридоре.
Существо в обличье джентльмена с налитыми кровью глазами жадно, но достаточно аккуратно пило кровь моего знакомого, а тот не мог ни шевельнуться, ни защититься, несмотря на всю свою сверхъестественную силу. Было в этом что-то настолько неправильное, совершенно невероятное, что я замер на месте, едва не впав в ступор, чувствуя, как по спине стекают струйки холодного пота, хотя все внутри меня кричало немедленно бежать без оглядки. Напившись, чудовище одним легким, почти неуловимым движением, оторвало голову выпитому вампиру, будто тряпичной кукле, и небрежно отбросило труп в сторону. Голова откатилась в угол, оставив за собой багровую полосу на некогда светлом пушистом ковре, и теперь бессмысленно пялилась в потолок распахнутыми глазами. А оставшиеся в рухнувшем теле капли крови брызнули во все стороны, залив великолепные обои золотистого шелка, которыми были обтянуты стены. Некоторые из них долетели до меня, заставив ахнуть, и я будто очнулся от кошмарного сна. Монстр, словно только заметив, вперил в меня тяжелый взгляд, и рявкнул: «Забудь меня и все что увидел!». Через мгновение он исчез, лишь хлопнула о стену, распахнувшись, входная дверь. А я по-прежнему стоял на месте, с ужасом наблюдая, как изувеченный труп и голова моего клиента буквально на глазах полностью высыхают, покрываются трещинами.
Больше всего мне хотелось немедленно бежать из этого дома, действительно забыв все, что я там увидел, как приказал мне незнакомец, хотя я понимал, что надеяться на спасительное забытье, благодаря вербене, не приходится. Скорее всего, эта сцена еще долго будет стоять у меня перед глазами. Лишь усилием воли я заставил себя задержаться еще на какое-то время.
Памятуя о случившемся с цыганом Лачо, я осознавал, что не должен поступать необдуманно, поддавшись импульсу. Что за странный вампир, который пьет кровь другого вампира,
На этих словах голос отца дрогнул, он как-то сразу осунулся и словно еще больше постарел. Нам обоим стало грустно. После смерти мамы не прошло и года, боль утраты по-прежнему была очень острой. Нам до сих пор очень сильно ее не хватало, как и сестренки, конечно, хотя, безусловно, отцу было гораздо тяжелее. Я ведь постоянно окружен друзьями, приятелями, клиентами, девицами, новыми знакомыми и незнакомыми людьми, у меня много работы и активный отдых, а Гаэтан большую часть времени проводил дома один, общаясь разве что с кухаркой или горничной, да иногда с соседями перекидывался парой слов.
Были, конечно, друзья и у него, но в силу преклонных лет они уже не могли встречаться так часто, как раньше. Когда-то он опасался оставить маму вдовой, а жизнь повернулась так, что ему самому пришлось до дна испить горькую чашу вдовства. Однако, собравшись, отец продолжил свой рассказ о тех давних событиях:
— Пока я размышлял, как лучше поступить, на пороге действительно возник мужчина, которого я также не имел чести прежде знать. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что передо мной человек самого благородного происхождения. Его одежда, манеры, осанка, сдержанная правильная речь не оставляли сомнений, что он безусловно джентльмен в самом высоком смысле этого слова. Ему же вполне хватило одного взгляда, чтобы сразу понять, что здесь произошло. Тем не менее, он, конечно же, поинтересовался кто я, и что здесь делаю. Я не стал ничего от него утаивать, интуитивно чувствуя, что это в моих интересах, если я не хочу повторить участь своего клиента. «Раз ты ничего не забыл, несмотря на приказ Мидаса, — произнес он, — к тому же, и раньше работал на нас, производишь впечатление человека разумного и порядочного, я попрошу тебя передать послание. Найдешь Жана-Баттиста Лазара, — он назвал адрес в центре города, — и сообщишь ему, что лорд Гэбриэл предупреждает, что в городе находится Мидас Ксандрийский, он знает, кто это, пусть будут осторожнее. И еще, пусть пришлет по этому адресу кого-нибудь прибраться. Возможно, мы еще встретимся, месье Ансело, так что, до свидания», — с этими словами он тоже исчез, а вместе с ним и эти мои бумаги со стола, значит, они все-таки предназначались ему.
Так я впервые услышал имя твоего создателя, сынок. Я тоже не стал там более задерживаться и поспешил по названному адресу, чтобы поскорее выполнить задание лорда. Когда я добрался до места, уже стемнело. К счастью, у дома месье Лазара я встретил знакомого вампира, который пару раз обращался ко мне в контору. Он же и взялся сам все передать своему шефу, сказав, что мне сейчас не желательно обращаться к нему лично. Ну, а мне это тем более не нужно было и, вздохнув с облегчением, я вернулся домой. Как я узнал уже позже, в то время в Париже стали погибать представители вашего сообщества, причем в разных районах, при разных обстоятельствах и независимо от возраста и положения. Конечно же, это сильно всех напрягло и взбудоражило, так что сообщение от лорда оказалось весьма кстати. Думаю, именно это и обратило на меня тогда внимание главы твоих парижских собратьев.
Я был искренне удивлен рассказом отца. Даже не предполагал, что может быть что-то подобное. Был уверен, что стал самым сильным хищником на земле, но, оказывается, нашелся тот, кто сам не прочь этим хищником закусить. И неизвестно еще, один ли этот Мидас на свете такой, а, может, еще где-то бродят.
А еще мне стало очень интересно, почему же Гэбриэл не предупредил меня об этой опасности. Вроде обо всех рассказывал: об оборотнях, о ведьмах, охотниках и даже каких-то вымерших существах, а о таком вот вампире, питающемся вампирами, почему-то не упомянул.
— И ты не знаешь, кто же все-таки был этот странный вампир, убивающий своих собратьев, а не людей? — спросил я отца.
— После этих событий я довольно долго думал об этом. Кажется, тебе я об этом не говорил, но у лорда Гэбриэла та же фамилия, что и у того представительного господина — монстра. Можно было бы предположить, что это отец Гэбриэла, по возрасту вполне подходит, — поделился отец такой сногсшибательной новой информацией, что у меня самым неэтичным образом округлились глаза. — Однако, ни внешне, ни в манерах я почти не нашел общих черт. Спросить его самого даже во время последующих встреч я не счел возможным, поэтому остается лишь гадать, почему предполагаемый родственник лорда убивает вампиров, зачем, вопреки ему, Гэбриэл предупреждает об этом вампирское сообщество и почему складывалось ощущение, что твой создатель пытался избежать с ним встречи, поспешно исчезнув из Парижа той ночью.