ИВАН БОРОДУЛИН

разведка

ПО ВРАЖЕСКИМ ТЫЛАМ. СТРАННЫЙ БОЙ

На пограничной заставе встретил нас все тот же мо­лоденький лейтенант, и мы разговорились, как старые знакомые. Командир заставы рассказал, что немцы на­чали баловаться. Их патрули теперь бывают возле самой заставы, а однажды пытались атаковать пограничников, но были отбиты огнем пулеллетоз.

— Ну, а завтра мы к ним в гости. Будем знакомиться поближе,— и я положил руку на автомат.

Лейтенант только вздохнул. По-моему, он завидовал.

За

ночь разведчики хорошо отдохнули и утром вы­шли на ничейную землю.

Двигались повзводно, выставив во все стороны бое­вое охранение. Мы трое, как и полагается проводникам, шли в головном дозоре…

Встречи с фашистами мы не боялись — немецкая ар­тиллерия сюда не доставала, а с пехотой можно было потягаться, если даже врагов окажется в три раза больше.

Мы намеревались выйти в тыл правого крыла оборо­ны немцев, в районе Большого и Малого Кариквайви-шей, чтобы не связываться с форсированием реки Ти­товки и при случае рассчитывать на поддержку своих дальнобойных орудий.

К полудню наш дозор, обогнув небольшое болотце и поднявшись на высоту, неожиданно увидел внизу, мет­рах в ста, навесы, привязанных лошадей и три землянки. Мы остановились и залегли.

106

Одна из землянок струила к небу легкий сизый ды­мок. Блиндажей или каких-нибудь других укреплений поблизости мы не обнаружили, и подошедший со своим связным командир роты принял решение атаковать зем­лянки силами головного дозора, причем тихо, без вы­стрелов.

Нас было шестеро. Договорились, что каждая пара берет на себя землянку. Один становится против двери, другой лезет на крышу и опускает в трубу противотан­ковую гранату. Если кто-нибудь из обитателей землянки откроет дверь, то, увидя направленный автомат, навер­няка отпрянет обратно.

Как задумали, так и сделали. Почти одновременно раздались три глухих взрыва. Крыши как-то приподня­лись и снова встали на свое место, будто бы вздохнули.

Мы осторожно обследовали землянки. В двух из них лежало семь окровавленных трупов. В третьей никого I е оказалось и связной командира роты, опустивший гуда гранату, даже расстроился:

— Надо же, а? — сетовал он. — Зря граната про­пала.

Вся рота в это время находилась на противополож­ном склоне сопки и спокойно ждала команды. О нашей тихой атаке разведчики и не подозревали, пока мы не вернулись.

Итак, первая встреча состоялась. Мы выиграли ее со счетом 7 : 0. Но то было начало. А что-то ждет впереди?

Оставаясь на сопке, выслали разведку. Через час она вернулась и доложила, что на соседней высоте видела какие-то склады, лошадей и не больше взвода немцев. Решили атаковать. Пока рота обтекала сопку с двух сто­рон, наша штурмовая группа в 15 человек, изготовив автоматы, стала подниматься по отлогому склону. Почти

107

у вершины на розной площадке стояли два длинных блиндажа, большая палатка армейского образца, а чуть поодаль — три землянки. Не сговариваясь, разделились на три группы и взяли под прицел двери в блиндажи и землянки. В это время нас заметили два немца, возив­шиеся

у лошадей. С громкими воплями они кинулись бежать вниз по склону, но через минуту замолкли, по­пав, видимо, прймо в объятия разведчиков, окружив­ших высоту.

На крик стали выбегать фашисты. Растерянные, ниче­го не понимающие, они тут же падали, сраженные авто­матными очередями. В двери землянок полетели гранаты, и вскоре все было кончено. Мы насчитали больше тридцати убитых.

Наполнив вещевые мешки норвежскими шпротами, сигаретами, изюмом в целлофановых мешочках, мы быстро отошли к югу километров за десять, предвари­тельно уничтожив все, что оставалось на высоте из иму­щества и продовольствия.

Ночевали на голсй сопке, в камнях, а на рассвете поднялись, прошли километра четыре на восток и по­вернули к северу.

Через двадцать километров высланная вперед раз­ведка наткнулась на сопку, занятую саперной частью. Днем немцы строили дорогу, а с темнотой возвраща­лись в землянки. Обстановка складывалась для нас удачно. Во-первых, наработавшись за день, фрицы пос­ле ужина заснут как сурки, а во-вторых, строительные части не ахти как смыслят в тонкостях боя, да еще ноч­ного.

Прикинули, что для атаки хватит сорока-сорока пяти человек. Остальные блокируют высоту и расстреливают тех, кто улизнет от штурмовой группы.

108

Все эти дни Ромахин и Смирнов не расставались со мной и по возможности старались действовать рядом. Меж нами установился негласный договор: во время боя, каким бы он ни был тяжелым, следить за товари­щем и при случае помочь, выручить. За несколько дней, проведенных бок о бок с Сергеем Смирновым, я еще больше узнал и полюбил этого отважного парня, безза­ветного и обязательного в солдатской дружбе. И той ночью, подбираясь к вражеской высоте, я остро чувство­вал, что рядом идут ребята, с которыми и сам черт не страшен.

Мы подкрались к землянкам почти вплотную, как вдруг раздался окрик: — Хальт!

В то же мгновение простучала очередь, и часовой свалился.

И началось! В землянки полетели гранаты. Их разры­вы порой сливались в сплошную строчку, и казалось, что это бьет какая-то автоматическая пушка. Короткие горячие очереди косили фашистов, успевших выскочить наружу. Скованные страхом, фрицы не понимали, что происходит.

Еще несколько минут грома, криков, и наступила ти­шина. Множество трупов. Разбитые землянки. Запах по­рохового дыма.

На ближних высотах к небу взлетели разноцветные ракеты — там, видимо, встревожились и надеялись по­лучить ответный сигнал с занятой нами сопки.

Но мы уже уходили в ночь.

Через некоторое время, когда присоединилась груп­па прикрытия, мы установили, что вся рота налицо: нет ни убитых, ни раненых. Это здорово: истребить столько фашистов и не потерять ни одного человека!

109

Весь следующий день, выслав разведку, мы провели в хозяйственных заботах, чистили оружие, латали одеж­ду, благо иголки и нитки у солдата находятся на воору­жении наравне с автоматом, флягой и ложкой.