Иван-Царевич и С.Волк
Шрифт:
Спать...
Утром, едва забрезжил свет в окошке, Иванушку разбудил уже полностью одетый и умытый Серый.
– Кто рано встает, тому Бог дает, – пояснил он недоумевающему взгляду царевича.
– Ты что-нибудь придумал?
– Ну, кое-что, – уклончиво повел плечом Волк. – Спускайся вниз, во двор – я там буду, с Санчесом пока пообщаюсь.
Когда Иван был готов, во дворе своих друзей он не нашел. Не нашел он их и на кухне, и в гостиной... Долго бы он еще ломал голову над тем, куда бы они могли с утра пораньше запропаститься, если бы, проходя мимо конторы, не услышал доносящиеся оттуда незнакомые голоса. Пока
– Доброе утро, – поздоровался он.
– Доброе утро, ваше высочество, – дружно закланялись они. – Рады видеть вас самолично, очень рады. Спасибо вам большое, ваше высочество, вы просто спасли нас, это чудо, наша искренняя благодарность не будет знать границ в известных пределах.
– Пожалуйста, – ошарашено выдавил царевич, но выяснить ничего не успел, так как следом за ними из конторы вышли Волк и Санчес.
По части отвисшей челюсти и вытаращенных глаз хозяин мог с легкостью поспорить со своим гостем.
– Они?! Завалили?! Меня?! Заказами?! – кажется, более он не был в силах сказать ничего.
– И ты их принял?
– Ну конечно!
– Но ведь ты же не хотел быть красильщиком, ты же хотел уйти с бродячими музыкантами?
– Ну, это было раньше, а теперь, когда все вот так обернулось благодаря Вульфу, я, пожалуй, подожду уходить, – ухмыльнулся он.
– Да ладно, не стоит благодарности, – хлопнул Волк его по плечу. – Две трети, как договорились, в течении недели – и мы в расчете. А кто будет жульничать, тот получит по белобрысой репе. Сомнения есть?
– Да, ну что ты... – вдруг засмущался красильщик.
– Гут, – подытожил Серый. И – Иванушке: – Пошли, царевич. На завтрак – и вперед.
Завтракали они как всегда, на соседнем постоялом дворе, где оставляли своих лошадей. Правда, блинов-разносолов Ерминка тут ожидать не приходилось, зато на свинину с капустой и бананы в шоколаде рассчитывать было можно всегда.
Взглядом профессионала окинув помещение, Серый убедился, что народу и тут было не густо.
– А что, хозяин, как у тебя идут дела? – отодвигая пустую тарелку, поинтересовался он.
Мастер Варас неохотно обвел рукой зал. Четверо стражников завтракали за столом в углу. У стойки с кружкой пива сидел человек помятой наружности – то ли рано встал, то ли еще не ложился. Больше не было никого.
– Наверху так же.
– А что так? – подключился Иван.
– Да много нас тут развелось, кажется. Да и от ворот далековато – приезжим на пути до меня встречаются двора три-четыре, да и с войной с этой народу стало в столицу меньше ездить, не как раньше... Хотя, какое там раньше – постоянно то с одними воюем, то с другими... Только от трактира какой-никакой доход и имею. Хотя, скорее никакой, чем какой...
– А если поможем мы тебе, постояльцев обеспечим, что скажешь ты нам на это?
– А сколько хотите? – хозяин оказался не из тех, кто ходит вокруг да около.
– Две трети ежедневного дохода. Золотом. В течение недели.
Мастер Варас недоверчиво поглядел на Волка, потом перевел взгляд на Ивана, потом пожал плечами:
– Ну, если сможете такое провернуть – тогда по рукам.
Серый выскользнул из-за стола, подошел
– Грамотный есть в доме, хозяин?
– Все сыны грамоте ученые.
– Неси тогда бумагу, да зови их. Сейчас Иван диктовать будет, а они пусть записывают, да без ошибок. А ты пока готовься. Через неделю сочтемся, – и, ласково заглянув в глаза хозяина, добавил: – И, кстати, я забыл сказать, что верю в твою честность.
В этих серых очах было что-то такое, что мастер Варас, неожиданно для самого себя, сам поверил в нее.
Караул у Лотранских ворот сменился – на дежурство заступили уже знакомые нам трое рядовых и сержант. Тот, кто привык к тому, что стража сидит в своей будке и режется в карты, не обращая на прохожих и проезжих ровно никакого внимания, пока их настойчиво не позовут, увидев их сейчас, был бы бесконечно удивлен.
Тактически грамотно выбрав наиболее выгодные позиции, охрана с новым, хищным интересом стала буквально ощупывать взглядом каждого стремящегося приобщиться к столичным радостям.
– Господин будет гостем столицы? – ржавая пика преградила путь какому-то дворянину.
– Да, а в чем дело?
Сержант, с мукой в глазах выпалил, как "Здравжелаю!" на параде, свежезаученные слова:
– Толькосегоднятолькодлявасупостоялогодворабезумныйвепрьестьспециальноепредложение! – и вручил напуганному всаднику исписанный листок желтоватой бумаги.
– Изысканный стол... Стилная опстановка ретро... Нинавящщивый сервиз... Астанавившымся у нас гарантированно придаставляецца чистое билье, на катором до вас спало не более пяти челавек... Хм... – забормотал дворянин. – Чиска адежды и обуви – безсплатно... Хм... Интересно... Улицца Красильная, дом сто... А далеко это отсюда? – явно заинтересовался он.
– Совсем рядом. Шесть кварталов прямо, один направо, сэр.
– Благодарю вас, господа! – пришпорил он коня.
За его спиной охрана переглянулась, ухмыльнулась и дала друг другу по игривому тумаку.
– Два медяка есть!
– Раскошеливайся, хозяин!
– Хо-хо!
– Как же мы сами раньше не догадались!
– Тихо, вон еще идут!
– Товьсь!
Ржавые пики опустились.
– Господин...
– Господин будет...
– Господин будет гостем... Тьфу, какой ты господин! Вот тебе бумажка – по этому адресу ты будешь жить. Вечером приду – проверю. Понял? Все. Вали.
– Господин будет гостем столицы?...
Конвейер пошел.
Мастер Варас был в смятении. Он не успевал принимать постояльцев. Сначала один, другой, а потом и вовсе потоком потянулись посетители со знакомыми листочками в руках в поисках «стилной ретро-опстановки» и «нинавящщивого сервиза мирового уровня". Особенно пристальное внимание почему-то все вошедшие оказывали столам. Что бы это значило, мастер Варас не знал, но всем приходящим предлагал комнаты и еду, и этого, как правило, оказывалось достаточно. Листовки, как и договаривались, он накалывал на бивни кабаньей голове, висевшей над камином, для расчета вечером со стражниками. Справа – конный – два медяка. Слева – пеший – один. Ребята справлялись со своей работой выше всяких похвал. Но когда пару перепуганных, не смеющих проронить ни слова крестьян они пригнали в трактир, подталкивая пиками, дар речи временно пропал и у него.