Иван Московский. Первые шаги
Шрифт:
– Отец, я же говорю – я много чего знаю теперь. Но не все можно в дело пустить прямо сейчас. Я не могу разорваться. Да и в державе твоей нет ни денег, ни людей ученых, чтобы все взять и сделать сразу. Не говоря уже о том, что кому эти товары продавать-то? И как? Все вокруг нищие. Надобно налаживать торговлишку с соседями, теми, у которых деньги есть. А через них и дальше. Сложностей в этих делах масса. Этот кабан очень большой. Настолько, что его сразу и не съешь – подавишься. Лучше постепенно и маленькими кусочками его кушать. Откусил. Прожевал. Проглотил. Снова откусил,
– Хорошо, - кивнул отец, в целом обнадеженный словами сына. И отодвинул его тетрадь.
– Не хочешь посмотреть расходы?
– Я тебе на слово верю. Константин Александрович каждый месяц запускает в казну лапу от всей души. Ворчит, что ты его совсем не слушаешься и творишь черти что на отцовские деньги. А оно вон как выходит…
– А цифры и счет? Неужели не хочешь выучить?
– Успеется. Уверен, что не быстро это будет. А мы и так засиделись…
Глава 10
1469 год – 21 декабря, Москва
Юрий Васильевич князь Дмитровский сидел на коне и наблюдал за тем как сотня княжича тренируется. Он попал не на строевую подготовку, а физическую. Благо, что зело просил пыли в глаза не пускать и показать, все как есть. Вот и увидел, как ратники занимались какой-то фигней в его представлении. На турниках, брусьях и далее.
– Зачем сие? – Наконец, спросил он у племянника.
– Для укрепления тела. И духа, ибо изматывающие упражнения закаляют его самым добрым образом.
– Не по обычаю, - покачал он головой.
– По обычаю, только очень старому, - возразил Ваня, - ныне давно забытому многими.
Князь Дмитровский фыркнул, но спорить не стал. От слов племянника Юрий Васильевич подумал о древних времена языческих. Поганых. Но совестить Ваню не стал. Ратники сотни княжича показали действительно хороший результат. Впечатляющий. А значит обычай тот, ежели и забытый, то добрый был. Полезный. Кроме того, благодаря племяннику немало укрепилось его положение.
Казань была взята и разграблена до самого донышка. А люди с железными щупами в последующий месяц прошлись по всей территории ее крепости и окрестного посада. Как Ваня и рекомендовал, прислав эти нехитрые инструменты. Отчего добыча выросла невероятно. Ведь, опасаясь беды многие поколения казанцев зарывали свои сбережения на своих дворах, предварительно упрятав в кувшины. Да чего уж там и говорить, если «копаной» добычи вышло больше, чем так собранной. И чего там только не было!
А вот город сам разрушать Юрий Васильевич не стал. Отписался тем, что поставить остроги никак не успевает. Вот и оставил часть войск в захваченной и разоренной Казани. Сам же отбыл на Москву – отчитываться, да трофеями зело богатыми делиться . Ну и пленных ремесленников перегонять, благо, что их оказалось очень немного .
И
Именно молодой княжич предложил отцу переименовать Казань в Юрьев-Камский и пожаловать им брата своего. Более того, наградив в добавок к титулу князя Дмитровского и Можайского, еще и новым княжеским достоинством – Болгарским. Дабы был у него резон те края укреплять да обживать.
Андрей Васильевич Большой – главный бунтовщик великокняжеской семьи к тому времени уже осваивал строгое монашеское послушание и не смог вмешаться. Остальные же братья вполне поддержали такой шаг Иван III свет Васильевича.
Щедрый подарок. Очень. Поэтому настрой Юрий Васильевича по отношению к брату своему старшему был самый что ни на есть благожелательный. А особенно к сыну ему. Ведь выспросил он у Великого князя, кто советы те добрые ему советовал.
– Слышал уже, что отец твой желает увеличить твою сотню? – После небольшой паузы спросил дядя.
– Слышал. – Кивнул Ваня.
– Нужно новое подворье для них ставить. По весне и начнем. Но большой отряд – большая морока.
– Понимаешь сие? – Приятно удивился Юрий Васильевич.
– Хоть и мал, но такие вещи уже разумею. Нужно думать о том, как да что изменить, дабы разумно, удобно и полезно стало.
– Опять менять все хочешь? Отчего не желаешь делать по обычаю?
– Сотня ведь вышла добрая?
– Добрая.
– А она не по обычаю привычному. Вот и думаю, своим задумкам далее следовать. Вреда ведь они не приносят.
– То верно, - чуть помедлив, согласился дядя. Ему не стоило труда узнать о том, кто проводил расследование об отравлении Великой княгини Марии Борисовны. Но вред ли то, что брата постигла справедливая кара? Вопрос.
– На самом деле, я думаю, что всадники – дело хоть и доброе, но другим надобно заниматься. Да скорее, нежели супротивники наши.
– Это чем же?
– Огненным боем. Как большими орудиями, так и пехотой с малым боем в руках.
– Пехотой? – Удивился дядя непривычному слову.
– Пешцами. Но только пешцы – уничижительно звучит. А пехота – непривычно, от того и лучше. Дурного в то слово никто пока не вкладывает.
– Дались тебе эти пешцы.
– Пехота – дядя – это сила. Ежели к ней с умом подойти. Али ты не слышал, что творят османские войска? Самая их сила – янычары – пехотинцы, вооруженные огненным боем. А в далеких Альпах, что подле древней Италии торчат из земли, проживают швейцарцы, наводящие ужас на всех своих соседей. И они тоже в пешем порядке дерутся. Хотя и королевство франков рядом с их славной конницей, и италийские земли полны прекрасных конных отрядов. Да и вообще, сказывают, что в зело далекие времена, когда жили древние Кесари Рима, пехота решала исход почти всех битв.