Иван Московский. Первые шаги
Шрифт:
Ваня же слушал да помалкивал, тихо выходя в осадок и припоминая слова российского генерал-фельдмаршала Христофора Миниха. Тот говаривал, что Россия управляется непосредственно Господом Богом, иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует…
Очередное собрание подошло к концу. Все разошлись. А Великий князь обратился к сыну.
– Я же видел, что тебя распирало. Отчего молчал?
– Отец, тебе правду или чтобы приятно было?
– Хм, - усмехнулся Иван Васильевич. – Давай правду.
– Москве остро нужна торговля
– Торговлишка? – Смущенно переспросил отец. – А как же отступничество от веры христовой?
– То селянам должно говорить. Им такие слова – что мед. А нам надлежит уметь отделять зерна от плевел. Митрополит киевский ныне от унии отошел. Так что, не к латинству они потянулись, а от нас подальше. Почему? Чтобы заступников найти. А как те заступники себе долю попросят, так снова к тебе прибегут и станут искать дружбы и защиты от вчерашних защитников. Для Новгорода это обычное дело, он так делал с незапамятных времен.
– То верно, - закивали отец, - делал.
– Что же до латинства, то… у латинян свои проблемы и не малые. У них совсем недавно отгремело восстание гусситов в Богемии. Пятнадцать лет бунтовали! Да не селяне с дрекольем, а уважаемые люди. Поговаривают, что и сам покойный король Богемии им благоволил и если бы не Сигизмунд, то отреклись бы в Богемии от Папы. Вопросы там были подняты такие, что забыть о них не получится. Не тут, так в ином месте прорвет страшным нарывом. Не сейчас, так завтра. Кроме того, Папу Римского разрывают противоречия латинских королевств, что дерут друг друга как свора голодных псов. Ему явно не до таких вот сложных вещей.
– Ты говоришь, словно их оправдываешь, - нахмурился Великий князь.
– Отец, а кто посеял смуту среди добрых христиан? Кто поставил в Киеве митрополита всея Руси, презрев Москву? Ради чего? Не ради раздора ли промеж честных христиан? Чьими руками он сотворен? Разве то латиняне сделали? Нет. Они бы, может, и рады, да не угнаться латинянам за эллинами в коварстве. А тем зачем такую пакость делать? Тут все еще проще. Дабы услужить хозяевам своим.
– Хозяевам? – Нахмурился отец.
– Ты разве не знаешь, что православные эллины Афона присягнули магометанскому султану осман аж за несколько лет до того, как тот взял Константинополь? И что они за измену ту любовью большой его пользуются и защитой. Разве не оттого они воду мутят промеж добрых христиан? Разве не от того, стараются сталкивать их лбами и ослаблять всемерно?
Великий князь застыл с открытым ртом, готовым высказать возражение. Но слов не находил. Потому что вдруг осознал правоту сына.
– Эллины всегда были хитры зело, - тяжело вздохнул Ваня, продолжая. – И всегда считали нас за диких варваров, не достойных их внимания и уважения. Ты слышал сказание о том, как Владимир Святой Русь крестил?
– Да, - кивнул отец.
– Сказание то для красного словца, для селян и диких варваров, коим его в уши и льют. На деле все было несколько иначе. Предок наш великий не блаженной девицей был, томной и полной дивных чувств, а сильным воином и крепким правителем с цепким, дальновидным умом. Крестил Русь он задолго до раскола в единое и неделимое христианство.
– И чем же его прельщали?
– У эллинов в те годы был единственный во всем честном мире университет – Пандидактерион. Это много позже он превратился в семинарию, а тогда там учили архитекторов да механиков разных. Лучших из лучших. Чему в доказательство был весь город с его блистательными дворцами и храмами. Владимир Святославович хотел, чтобы и у него в державе также завелось. Чтобы не хуже эллинов быть. Чтобы стены великие из камня. Чтобы храмы огромные, сравнимые со славной Софией. Да не киевской или новгородской клетушкой, а константинопольской! Коя во много раз больше. Но разве ты видишь где по земле русской учебные заведения? Не токмо для механиков, но и, хотя бы семинарий духовных для священников? Их нет отец. Прошло половина тысячелетия, а их до сих пор нет. Ни одного. Эллины обманули Владимира Святославовича. Они держали и держат нас «в черном теле», «заботливо» оберегая от света знаний, дабы мы жили в как можно более страшной дикости.
– Но зачем?! – Воскликнул отец.
– Как зачем? Раньше они служили державе ромейской, где русичей боялись и не желали их усиления. Ромеям мы были нужны как рабы. Оттого и перевели на наш язык слово как «раб», а не как «слуга». Это они – слуги господни, а мы – рабы. Слишком болезненно они восприняли щит Вещего Олега, прибитый на их ворота. Слишком это их унизило. Ныне же, служа османскому султану, эллины делают все возможное, чтобы рассорить христиан между собой и ослабить. Ведь это в интересах султана. И не только православных христиан, но и тех, что папежной веры. Да сталкивая нас с латинянами, дабы не до укрепления магометан нам было.
– Печально это слышать… - тихо произнес Иван Васильевич, понуро повесив голову.
– Предупрежден, значит вооружен, - возразил сын. – Что же до Новгорода, то я предлагаю крестового похода не зачинать.
– Почему? – Без всякого интереса в голосе спросил отец, мысли которого были далеко.
– Юрьев-Камский ныне под рукой твоей. Думаешь, в Вильно и Сарае это не заметили? Занятие слияния устья Камы и Волги московской ратью серьезно тебя усилило. Торговля там богатая. А значит вмешаются или литвины, или ордынцы, или все вместе. Оттого, собирая крестовый поход ты не сможешь дойти до Новгорода. Оборотишься для защиты своих земель.
– И что ты предлагаешь?
– Распустить по весне слухи о том, что хан Ахмат собирается идти на Москву. А потом, собрав войско, внезапно для всех пойти на север. Пока новость дойдет до Вильно и Сарая, пока они войска начнут собирать – ты уже успеешь разрешить спор с Новгородом и им вмешиваться будет поздно.
– И все?
– И все.
– Я подумаю, - кивнул отец, с совершенно расстроенным видом. На том и расстались. Ваня отправился заниматься своими делами, а Иван Васильевич хотел уединится и подумать. А потом и с духовником посоветоваться, чтобы в голове все улеглось, сказанное Ваней...