Иван Московский. Том 5. Злой лев
Шрифт:
— О наших планах он все равно не знает.
— Ему доносят, — поморщившись, произнес Иоанн. — Впрочем, это ничего не меняет…
И в этот момент король выехал к коробочке полка, вооруженного новым оружием. Что невольно вызвало у него улыбку. Этими вещами, безусловно, он тоже очень плотно занимался.
В данном случае речь шла о винтовке, заряжаемой с дула в калибре аркебузы. Весьма длинный ствол был достоин знаменитой Пенсильванской винтовки. Замок же на ней стоял колесцовый, того самого типа, что и шел на кавалерийское оружие.
Строго говоря, кроме фитильного замка, это был единственный замок, производимый в королевстве.
В принципе — ничего особенного. Обычный поздний колесцовый замок с достаточно простой, рациональной схемой. Важным отличием от исторических образцов было только то, что взвод осуществлялся не ключом, а скобой Генри. На длинноствольное оружие ее ставили полноценную, на короткий ствол — вроде той, что шла на знаменитые пистолеты «Вулкан». Зачем? Так удобно так взводить замок. Да и в будущем можно будет все это переоборудовать под заряжание с казны, поставив, например, клиновый затвор как у ранних поделок Шарпса. Заодно приведя к нарезному состоянию… Но это потом. Сильно потом. Пока же эти самые винтовки стреляли теми же самыми пулями Нейслера, что и аркебузы, но давая возможность работать по плотным пехотным порядкам шагов уже на пятьсот, а то и на шестьсот при определенном навыке. С той же скорострельностью, что и аркебузы. Ну… Почти. Хотя пять выстрелов в минуту Иоанн все одно на них добивался от стрелков.
Пока такими винтовками был вооружен только один полк. Пока. Но до начала летней кампании будущего года еще время есть. И Фридрих точно встретится с куда большим количеством подобных «стволов»…
Сколько такой пехоты у Иоанна получилось?
Отделение состояло из тридцати человек строевых. Взвод из трех отделений. Рота из трех взводов. Полк из трех рот. Таким образом в полку имелось восемьсот десять строевых. Плюс полковник, три старшины, девять поручиков и двадцать семь урядников. Ну и двести семнадцать человек нестроевого состава. Таковых было немного, потому что довольно много хозяйственно-бытовых функций лежали на самих солдатах. И не строевые были только там, где солдат бы совсем отрывать от военного дела.
Особняком каждый полк насчитывал взвод гренадеров.
В отличие от обычных пехотинцев они имели латный полудоспех со шлемом бургиньотом. И вооружались тяжелой рапирой, мушкетоном с колесцовым замком и подсумком с ручными гранатами. Причем гранаты, по сравнению с битвой при Алексине в 1472 году, были сильно доработанны и напоминали этакие Stielhandgranate времен Первой или Второй Мировых войн. Только в каком-то грубом… колхозном варианте что ли. Да и терочный состав их был изготовлен на основе фосфора, что в очень ограниченных количествах получали в лаборатории.
Металлическая часть заполнялась черным порохом и закрывалась вощеной бумагой — чтобы не отсыревал. Деревянная ручка с теркой также пломбировалась восковой бумагой. Но не только для защиты от влаги, но и для фиксации терочных элементов. Чтобы они самопроизвольно не двигались. Все-таки белый фосфор — опасная штука и игры с ним совсем не нужны. Использовали гранаты просто. Открутил колпачок. Дернул за шнурок. И кидай… И никакого открытого огня не требовалось…
В полевом сражении гренадеры
Таких полков у Иоанна насчитывалось дюжина. Полностью укомплектованных. Да, они находились в процессе перевооружения. Но это уже детали, так как воевать в целом они могли и вполне эффективно.
Кавалерия в целом осталась старой: уланы и гусары.
Уланы полностью переоделись в полулаты, имели длинную клееную пику в 6 метров, которой работали с тока, большой круглый щит, тяжелую рапиру, кончар и пару седельных длинноствольных пистолетов. Гусары носили теперь легкую кирасу с ерихонкой и были вооружены карабином колесцовым на подвесе, двумя седельными длинноствольными пистолетами и тяжелой рапирой. Были мысли вооружить гусар тяжелой саблей, но опыты показали резкое снижение эффективности при работе с хоть как-то защищенным броней противником.
И те, и другие восседали на конях линейных пород. Каждую роту старались обеспечить одной мастью.
— Вон какие красавцы! — воскликнул Холмский, когда они с королем проезжали мимо его любимой роты улан.
— Красавцы, — благодушно кивнул тот.
— Может сведем их в полки? Как пехоту?
— Может… подумаем на досуге.
— А чего тут думать? Многие в коннице раздражаются, что пехотные командиры в полковниках ходят, а они — максимум старшины.
— Пехота выносит на себе основную тяжесть боя.
— Но конница…
— Кавалерия.
— Что?
— Конница — это сброд всадников, что раньше с города выезжал или что у степняков бывает. А кавалерия — это регулярная, дисциплинированная и хорошо обученная конница.
— Тем более! Давай их в полки сведем! Сам же видишь — какие молодцы.
— Ты мне еще конные армии предложи создавать, — фыркнул смешливо Иоанн.
— Что?
— Ну… большую армию, тысяч в десять человек, собранную только из кавалерии.
— А что — дело. Ты представляешь какую они будут иметь силу?
— Никакую, если встретят на своем пути крепкую пехоту или крепости. Что кавалерия, что конница — это всего один род войск. Сила же в грамотном сочетании. Отдельно ни пехота, ни кавалерия, ни артиллерия войны не выиграет, а зачастую и серьезной битвы.
— Я понимаю, но это выглядело бы…
— Эпично, понимаю. Но толку? К тому же это было бы очень дорого…
— Но как бы от этого дергались враги! Ведь они то привыкли судить о могуществе войска по коннице в его рядах.
— Может быть… вполне может быть. Но не всех. И те же швисы только бы посмеялись над нами. Так как подобная армия была бы перед ними ничтожной.
Даниил Холмский поджал губы недовольно. Он не любил, когда всадников вот так смешивают с грязью. Однако возражать не стал. Он отчетливо понимал, кто такие швисы и что из себя представляют. Так что сомневался в способности даже десяти тысяч всадников размазать по полю их баталии. Особенно если они выберут удачную позицию для боя…
— Ты не дуйся. Я серьезно подумаю о сведении конных рот в полки. Это действительно может иметь определенный смысл. Покамест я этого не делал, чтобы у кавалеристов не начиналось головокружения. А то возомнят себя самыми главными и что какие-нибудь рыцари станут дергаться и приказов ослушиваться. — произнес король достаточно громко, чтобы всадники услышали.