Иван Московский. Том 5. Злой лев
Шрифт:
— Да. Но, не все христиане так думают.
— Я об этом знаю. Но я таковых считаю сатанистами и по возможности убиваю. Думаю, что урок Венеции в этом плане получился очень показательным. Да, я знаю, что Курия продолжает курировать работорговлю, действуя уже не так организованно. Но крупнейший центр, такой как Венеция был уничтожен. Аналогично я поступил с Кафой. Ее разграбили и разорили до самого донышка. Сейчас там живут по сути — новые люди. Работорговцы же, что выжили после той резни, или уехали, или были убиты по моему приказу. В Константинополе рынок рабов я тоже закрыл.
— Да, мы знаем, — произнес представитель султана,
Для исламского мира рабство имело огромное значение. Как социально-политическое и культурное, так и экономическое. По своей сути, исламский мир стал прямым наследником поздней античной цивилизации восточного Средиземноморья. С ее характерным и очень широким использованием рабов. Не только на рудниках, галерах или для утех. Например, еще с доисламских времен для региона были характерны воины-невольники. Ими же пользовались при халифатах. И ими продолжали применяться даже сейчас. Например, янычары осман, значащиеся личными рабами султана. А в Египте так и вообще — правили мамлюки — представители сословия воинов-рабов, которые даже после захвата власти сохранили принципы комплектования. И эта идея воинов-гулямов, то есть, рабов, была очень древняя и крайне популярная. Почему-то считалось, что такие воины намного более надежные и стойкие, чем свободные люди. Даже несмотря на то, что историческая практика этого не подтверждала. А там, где стойкость наблюдалась, имелись и иные факторы, куда более важные, чем рабство.
Рабство — это была древняя, славная традиция востока Средиземного моря, которая никуда не ушла ни с приходом туда христианства, ни потом и ислама. Особенно ислама, так как нужно понимать — зародился он в одном из ключевых центров работорговли Аравийского региона — Мекке. Поэтому истовая борьба с рабством в лице Иоанна мусульманам была непонятна. Чужда. Казалось блажью, если не дурью. Ведь это же золотое дно! Но представитель султана не стал настаивать. В конце концов, другая торговля тоже им была нужна. А работорговля? Рабов можно и в других местах найти… хотя, конечно, с Восточной Европы они поступали очень интересные.
— А как торговый путь из Персии на север? — после затянувшейся паузы спросил посланник. — Я слышал, что многие в Европе на него пожертвовали денег. Неужели вы бросили его и сейчас занялись устроением дел с нами?
— Я выполняю все взятые на себя обязательства. Торговый путь идет от Каспийского моря до Риги и никаких перебоев в его работе нет. — излишне серьезно и холодно произнес Иоанн. — Все акционеры получаются свою долю в прибыли. Путь налажен и работает.
— Я не хотел усомниться в вашей честности, — поспешно произнес посланник. — Просто вот это, — махнул он на строительство канала, — вещь недешевая.
Люди с колесными тачками и прочим толковым инструментом спокойно и размерено трудились. По сменно. Хорошо организованно. Из-за чего работы шли круглые сутки на пролет. Ночью при определенном освещении. Тонких работ там ведь не требовалось.
В конце концов канал не был большим. Он рассчитывался на прохождение судов до тысячи тонн водоизмещения. Класс река-море. То есть, по сути, больших плоскодонных стругов. В последующим, конечно, их можно будет расширить. Однако даже этого на ближайшие пару столетий выглядело в чем-то
— С такими вещами не шутят. Я отвечаю за свое слово. И потому мое слово имеет вес.
— Да-да, конечно. Я не смею оспаривать или сомневаться. Просто мне показалось, что Смоленск плохо подходит как ключ-город для торговли с нами. Он ведь стоит на самой границы с Литвой.
— Литва не представляет опасности. — пожал плечами Иоанн. — К тому же там сейчас достраивают большую крепость. В кирпиче. Денег у меня достаточно, чтобы позволить себе сразу несколько больших и важных строек. Помимо столичной…
На самом деле Иоанн возлагал на Смоленск куда большую роль, чем сообщил посланнику. Из-за чего крепость и начал строить. Сразу бастионного типа с кирпичной обкладкой, заполненной грунтом. Отчего стены получались толстенными. Что более чем подходило для противостояния артиллерии вплоть до появления нарезной с ударными гранатами.
К Смоленску от Москвы строилась особая дорога для того, чтобы выводить на него товары из Каспия. От Смоленска к Полоцку строилась такая же особая дорога, а в будущем Иоанн собирался прокопать судоходный канал от Днепра до Западный Двины. Ну и, само собой, обводной канал на Западной Двине, там ведь тоже имелись определенные пороги выше Полоцка. А в совсем уж далекой перспективе, возможно, даже канал от Москвы до Смоленска. Благо, что инвестировать в важные, системообразующие инфраструктурные объекты выглядело очень перспективным способом ввести избыток денежных средств в оборот без запуска инфляции. Главное с этим не сходить с ума, держась правила 20/80[1]. По возможности, разумеется.
Впрочем, о том, какая реальная роль отводилась Смоленску в его планах на будущее знали только самые приближенные люди. Он не спешил раньше времени это все светить. От греха подальше. В конце концов Смоленск действительно стоял на границе с Литвой и сюрпризы оттуда могут приехать самые разные. Не обязательно война…
— Наслышан. — произнес посланник с особым пафосом. — Слухи о ваших богатствах уже превращаются в легенды… сказки… пословицы. Кто-то сравнивает тебя о великий король даже с древним Крезом.
— Это преувеличение, — отмахнулся Иоанн и сменил тему. — Как сейчас чувствует ваш господин?
— Жив и здоров, слава Аллаху.
— До меня доходили слухи о покушениях.
— Они лживы. — излишне поспешно ответил посланник.
— Ясно. Твой господин сможет помочь мне в предстоящем деле?
— К огромному сожалению обозначить выступление в поход, чтобы испугать Фридриха Габсбурга и вынудить его вернуться домой он не сможет.
— Отчего же?
— Против него открыли военные действия султан Египта и правитель Ак-Коюнлу. Часть его верных людей уклоняются от службы. Другие, даже явившись, стремятся избегать прямых столкновений. Так что один только Аллах знает, когда ему удастся успокоить южные и восточные границы своих владений.
— Это печальные новости.
— Без всякого сомнения. — кивнул посланник. — Мой господин в свою очередь просит тебя прийти ему на помочь. Потому как он опасается разгрома превосходящими силами. Он пока придерживается старой ромейской тактики — ведет оборону в горных крепостях. Но как долго так удастся продержаться — не ясно. Ему очень бы пригодились твои воины, чтобы нанести поражение хотя бы одной из напавших на него сторон.
— Он ведь знает, что Фридрих собирается на меня войной идти?