Иван Украинский
Шрифт:
В самой Астрахани сложилась трудная обстановка, там зрел контрреволюционный заговор, который и разразился сразу вслед за вступлением северокавказцев в пределы Астраханской губернии. Быстро подавленный, он тем не менее в критический момент отвлек внимание местных военных работников от нужд собратьев по оружию. В це
лом вся молодая Советская республика направляла тогда свои главные силы на отпор грозной опасности с востока и запада, а южные окраины оказались отрезанными от поддержки центральной Советской власти. В недостаточной помощи 11–й армии проявился и субъективный фактор — преступная безответственность некоторых ставленников Троцкого, засевших в РВС Каспийско — Кавказского
13 января 1919 года, на второй день после вступления в должность командующего, на место обнаружившего полнейшую неспособность Крузе, молодой энергичный Михаил Левандовский, бывший до этого начальником опера- тивно — разведывательного отдела, мучительно обдумывал свой приказ по армии с целью наилучшей диспозиции частей для отпора врагу. Как и в декабре, предпринимались попытки не только закрепиться, но и самим организовать наступление в сторону Кавказская — Тихорецкая.
В приказе значилась и третья стрелковая бригада Павла Лунева. Ей ставилась задача занять оборону на линии гора Верблюд — хутор Ком — Су — селения Русланка и Кан- глы — Кумогорские щелочные источники, в непосредственной близости от станции Минеральные Воды, на пересечении железной дороги.
К тому времени братья Украинские находились у Лунева в бригаде, а точнее — в ее артиллерийской батарее. Отрыв окопы и прикрыв по фронту 10–верстный участок, бойцы с опаской ожидали наступления деникинцев — у стрелков на каждую винтовку приходилось по 5–7 патронов, на одну пушку — 4–5 снарядов.
Украинский обратился к комбригу с просьбой выделить ему грузовой автомобиль для ночной вылазки в тыл деникинцев с тем, чтобы за их счет пополниться боеприпасами. Днем он тщательно изучил, где расположен полевой артсклад белых, как к нему можно подобраться с наименьшим риском. В Минеральных Водах Василий Ачкасов сосредоточил все уцелевшие бронепоезда, поставленные на усиление бригады Лунева. Украинский попросил Ачкасова в момент его ночной вылазки погонять на станции взад — вперед один из бронепоездов с тем, чтобы под маневровый лязг и шум облегчить проникновение разведчиков в тыл противника.
Прихватив с собой небольшую группу бойцов, под камуфляжные маневры на станции, краском лошадьми от — транспортировал автомашину и людей в неприкрытый стык деникинцев за линию их переднего края. Затем дал задание ездовым возвратиться с лошадьми к своим при соблюдении строжайшей осторожности. Копыта коней заранее были примотаны кошмой. В серой ночной мгле справа впереди возвышался пик горы Кинжал, а слева за спиной охотников темной громадой чернела гора Змейка, известные всему Кавказу. Усевшись в кабину рядом с шофером, Украинский дал команду:
— Заводи мотор и поехали по этому проселку.
Никак не предполагая, что у еле — еле дышавших, как
им казалось, на ладан «краснопузых» мог еще остаться какой-то автомобильный транспорт, белые приняли машину за свою, и она свободно проследовала до артсклада.
— Стой! Кто идет? — окликнул часовой.
— Не идет, а едет, — приоткрыв кабину и стоя на подножке с браунингом в руке, ответил Украинский. — Снаряды со станции привезли…
Часовой замешкался, и тут же подскочившие к нему красноармейцы свалили его с ног, воткнули ему в рот тряпичный кляп и уложили плашмя за углом склада. Напарники часового, ничего не подозревая, спали в караульном помещении.
В лихорадочном темпе луневцы заполнили кузов ящиками со снарядами для трехдюймовок. Нагруженный вровень с бортами автомобиль слегка фыркнул и покатил в обратном направлении.
— Выжимай полный газ, — склонившись к шоферу, приказал Украинский.
Так и влетели пулей бойцы и их командир на свои позиции — возбужденные, с нервами, натянутыми,
— Хоть какая-то малость боеприпасов будет у наших пушкарей, — сказал Иван. — Иначе без них нам хана.
— Сколько захватили снарядов? — спросил Лунев.
— Где-то около двухсот.
— Благодарю за отвагу, — растроганно произнес комбриг, обнимая за плечи безудержно храброго разведчика.
Об этой ночной вылазке Лунев при встрече рассказал командарму М. К. Левандовскому. Внимательно выслушав комбрига, тот сказал:
— Давно слежу, как воюет Украинский. Находчив, смел,
умен. Жаль — неподходящая сейчас обстановка для его выдвижения.
Обреченная армия отступала, завершалась ее скорбная одиссея. Ровно год красные бойцы — северокавказцы героически сражались с врагом. Благодаря их мужеству и самопожертвованию Донская армия атамана Краснова и добровольческая армия Деникина не смогли в 1918 году объединить свои силы и сразу же двинуться на Москву.
Чем ближе к февралю, тем дальше в глубь безводных степей удалялись бойцы 11 — й армии от равнин и нагорий Северного Кавказа. Тиф, испанка косили ряды красноармейцев. Для вакцинации и лечения людей не было никаких препаратов и медицинских средств. Свое последнее совещание с командирами частей Левандовский провел в Кизляре 4 февраля. Никакого иного выхода уже не оставалось — он отдал приказ отходить к Астрахани, через бурунные калмыцкие пески, по ледяной стуже. Впереди на 200 верст — ни жилья, ни пищи, ни крова, ни медицинской помощи. Редкие, затерянные в безбрежной полупустыне селеньица не могли приютить массу усталых, больных, раненых людей. Вчерашние герои, сыны революции, наводившие страх на ее врагов, сегодня устилали свой роковой путь сотнями и тысячами мертвецов.
И даже в этом кромешном несчастье многие части и подразделения не теряли присутствия духа. Организованно, с соблюдением воинского порядка, шли бойцы 1–й и 2–й стрелковых дивизий, а в них — Дербентский, Высел- ковский и другие полки, конная бригада И. А. Кочубея, кавалерийские полки Г. А. Кочергина, Е. М. Воронова, Н. И. Сабельникова.
Иван Украинский и для себя, и для брата, и для многих бойцов батареи раздобыл у чабанов несколько овечьих шкур, разрезал их на куски и раздал, сопроводив наказом:
— Наденьте под шинели, все меньше мороз будет донимать.
Такие командиры, как он, позаботились о том, чтобы часть повозок была покрыта утепленными пологами для обогрева людей, в пути следования имелся кипяток, чтобы бойцы следили друг за другом и предотвращали обмораживание.
Это был поистине страшный исход. И не менее печальным обнаружился прохладный прием, который оказало руководство Каспийско — Кавказского фронта во главе с председателем реввоенсовета троцкистом Шляпниковым многим вышедшим к Яндыкам, Промысловке и Логани уцелевшим остаткам частей и подразделений 11–й армии. Кое-кто считал их анархиствующей массой, с подозрением относился к прибывающим бойцам и командирам. Оттого даже правильные требования — о противотифозных мерах, прохождении карантина — доводились до них в грубой и неуважительной форме. У многих измученных и обессиленных воинов такое обращение вызывало столь же нездоровую ответную реакцию. Особенно обидело се- верокавказцев указание о сдаче личного оружия, с которым они проделали свою нелегкую одиссею и не раз вступали в схватки с врагом. Открытый конфликт возник при приближении бригады Кочубея. На требование разоружиться комбриг ответил отказом. Тогда начальник штаба 12–й армии, бывший полковник Северин, позднее расстрелянный как изменник, дал указание открыть артогонь по кочубеевцам. И несколько выстрелов последовало.