Иван Великий. Первый «Государь всея Руси»
Шрифт:
Крестьяне обязаны были выплачивать помещикам ренту, но в строго определенном размере. Для учета поместных земель и фиксации ренты стали производиться периодические описания земель и составляться писцовые книги. Наиболее ранние из сохранившихся писцовых книг относятся к концу 90-х годов. В них поименно перечислены все крестьяне-дворовладельцы и указан размер их платежей помещикам. До нас дошли описания десятков тысяч крестьянских дворов – ценнейший источник по социально-экономической истории нашей страны.
Итак, 1484 год, роковой для новгородского боярства, был в то же время годом фактического возникновения поместья как в Новгородской земле, так и в подмосковных уездах, где по поместному праву получали землю бывшие новгородские бояре.
Но далеко не вся земля, конфискованная у новгородских феодалов, светских и церковных, пошла в поместную раздачу. Большая часть конфискованных вотчин перешла во вновь созданную
Основные черты этой аграрной политики проявились и по отношению к Пскову. В 80-х годах Господин Псков был охвачен волнением – наместник князь Ярослав Оболенский провел по указанию великого князя важную реформу, касавшуюся псковских смердов. Здесь, как и в Новгородской земле, смерды несли все повинности в пользу главного города. Теперь, по новым «смердьим грамотам», эти повинности были ограничены. Реформа затронула интересы всего Пскова, особенно «черных людей» – горожан, на долю которых теперь выпали непривычные для них обязанности, лежавшие прежде на смердах. В 1483 году началась «брань о смердах»: на псковском вече горожане выступили против смердов и потребовали отмены реформы. Трехлетняя борьба, сопровождавшаяся неоднократными посольствами к великому князю, ни к чему не привела. Иван Васильевич решительно поддерживал реформу. Над смердами Псковской земли установился, по существу, контроль великокняжеской власти, а традиционному укладу Господина Пскова был нанесен сильный удар. Был сделан важный шаг к сближению псковских порядков с общерусскими.
В январе 1483 года умер великий князь Василий Иванович Рязанский. На рязанском столе оказался пятнадцатилетний Иван, племянник московского великого князя. В июне с ним был заключен новый договор. По старому докончанию 1447 года Рязанское великое княжество сохраняло право самостоятельных (хотя и согласованных с Москвой) дипломатических сношений с Литвой. Теперь эти права были утрачены: великий князь Рязанский обязался ни с кем не «канчивати» – не вести никаких переговоров и не заключать соглашений [190] . Рязанская земля фактически вошла в состав Русского государства, сохранив только внутреннюю автономию – собственную феодальную иерархию, пока еще не слившуюся с московской.
190
Духовные и договорные грамоты… С. 283, № 76.
Из всех русских земель формальную независимость к середине 80-х годов сохраняла только Тверь. Но дни Тверского великого княжения были сочтены. Как мы видели, еще в 70-х годах тверские феодалы в значительном числе переходили на службу Москве, разрывая свои старые вассальные связи с великим князем Михаилом Борисовичем.
По сообщению летописца, тверские бояре переходили на московскую службу не вполне добровольно: «не терпяше обиды от великого князя (Московского. – Ю. А.), зане же многи от великого князя и от бояр обиды, и от его детей боярских, о землях. Где межи сошлися с межами, где ни изобидять московские дети боярские, то пропало. А где тверичи изобидять, а то князь великий с поношением посылает и с грозами к Тверскому. А ответом его веры не иметь, а суде не дасть» [191] . Слова эти принадлежат оппозиционному софийско-львовскому
191
ПСРЛ. Т. 20. Ч. 1. С. 352.
Между Москвой и Тверью фактически шла своего рода малая пограничная война, в которой участвовали феодалы обеих сторон, спорящие о землях. Но за спиной московских землевладельцев стоял государь всея Руси, а тверские никакой реальной помощи от своего великого князя получить не могли. И неудивительно, что они стали переходить на службу к более могущественному сеньору.
Не располагая мощными внутренними ресурсами, не имея надежной поддержки даже у собственных феодалов, великий князь Тверской мог рассчитывать только на помощь короля Казимира. Зимой 1484/85 года он принял решение жениться на внучке короля. Это означало вступление Твери в союз с Литвой. Фактически это было нарушением московско-тверского докончания, крутым поворотом в тверской политике, возвращением к традиционной ориентации на Литву. Союз с Казимиром был последним шансом для Михаила Борисовича, если только он не хотел разделить судьбу ярославских и ростовских князей и превратиться в вассала государя всея Руси.
Реакция Москвы последовала молниеносно. Войска великого князя вторглись в Тверскую землю. Михаил Борисович вынужден был просить мира. По новому договору ему пришлось признать себя «младшим братом» и «подручником» Ивана Васильевича [192] . Тверь впервые формально подчинилась Москве. Но Михаил Борисович не терял надежды на помощь Казимира и продолжал с ним тайные переговоры. В августе 1485 года последовал новый поход великокняжеских войск. Тверь, «город святого Спаса», была обложена со всех сторон. В ночь на 12 сентября Михаил Борисович бежал в Литву.
192
Духовные и договорные грамоты… С. 295, № 79.
«Како же мы не возвеселимся, и от всех земель славимому и похваляемому государю нашему, и защитнику Тверской земли, великому князю Борису Александровичу, в всех странах и языцех», – еще недавно писал тверской инок Фома [193] . Сын Бориса Александровича заслужил у летописца другую характеристику: «Борисович Михайло. Играл в дуду. Бежал в Литву». Да, последний тверской князь не был, видимо, ни политиком, ни воином. Он был просто князем – последним настоящим удельным князем на Руси. Но время удельных князей миновало. Этим определяются и его место в русской истории, и его личная судьба.
193
Лихачев И. П. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче. СПб., 1908. С. 1.
С политической арены исчез давний, когда-то грозный соперник Москвы. В начале XIV века тверской Михаил Ярославич был, несомненно, самым сильным из русских князей и носил титул великого князя Владимирского. Властный и прямолинейный Михаил Ярославич оказался плохим политиком. Прошло время, когда Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо, сидя на владимирском столе, диктовали свою волю другим князьям Русской земли. Время создания единого государства еще не наступило. Михаил Ярославич погиб мученической смертью в Орде. Сыновья пытались продолжить дело отца. Дмитрий Грозные Очи убил московского князя Юрия Даниловича, считая его виновником смерти отца, и сам пал жертвой ханских палачей. Его брат Александр бежал из Твери после стихийного народного восстания 1327 года, когда тверичи перебили баскаков хана Узбека. Владимирский великокняжеский стол перешел к московскому Ивану Даниловичу, знаменитому Калите.
Немало плохого написали о Калите историки-моралисты: хитрый, жадный, жестокий интриган, он наводил татар на Русь и т. д. Но моральные сентенции далеко не всегда бывают справедливы, особенно когда не известны подлинные человеческие качества осуждаемого лица. Московские современники отзывались о своем князе иначе, подчеркивая его ум и справедливость. Несомненно одно: Калита превосходил современников-князей как политический деятель. Калита отлично разбирался в сложной обстановке противоречий между Москвой и Тверью, Тверью и Новгородом, Новгородом и Москвой, всей Русской землей и ханом Узбеком. В зыбкой действительности своего времени он умел находить верную линию поведения. Московская земля при нем не страдала от ордынских ратей. Закладывались первые камни в здание будущего величия Москвы.