Иван Великий. Первый «Государь всея Руси»
Шрифт:
16 апреля 1493 года пожар вспыхнул в самом Кремле. Сгорело все (т. е., надо думать, все деревянные здания), кроме нового двора великого князя. Но самый страшный пожар случился три месяца спустя. Еще не были отстроены дома после «вешнего пожара» и люди жили в «лачугах», как в воскресенье, 28 июля, около полудня, от свечки загорелась церковь Святого Николы на Песках в Замоскворечье. Сильный ветер перекинул огонь за реку. Мгновенно загорелось за Неглинной «во мнозех местех», запылало на Арбате и в Кремле, загорелись временные «лачуги» и житницы на Подоле. Каменные здания выгорели изнутри: и новый двор великого князя, и митрополичий двор, и алтарь Успенского собора, а старая церковь Иоанна Предтечи у Боровицких ворот выгорела и рухнула. Снова запылал весь посад за Кремлем. Больше двухсот человек сгорело заживо. «Старые люди сказывают: как Москва стала, таков пожар не бывал на Москве». Великому князю с семейством пришлось приютиться за Яузой «в крестьянских дворех» [202] .
202
ПСРЛ.
В том же году последовало распоряжение Ивана Васильевича – сносить церкви и дворы за Неглинной на 110 саженей (230 м) от кремлевских стен. Это первая мера противопожарной защиты в истории Москвы.
Столица Русского государства приглашала и привлекала мастеров со всей Европы. Приезжали «мастеры стенные и полатные», пушечные и серебряных дел, приехал даже «органный игрец», августинский монах, вскоре женившийся в Москве и принявший православие. Приезжали из Милана, Венеции, Любека…
Уже работал на Москве Пушечный двор – первая на Руси казенная мануфактура, отливал бронзовые орудия для русского войска. Двор стоял на посаде севернее Кремля, примерно там, где сейчас Пушечная улица. Повсюду в Европе происходила замена старых, громоздких и ненадежных железных пушек на новые бронзовые. Русская артиллерия впервые сравнялась с европейской. 12 августа 1488 года Павел Фрязин Дебоссис отлил «пушку валику», в тысячу пудов весом. Эго важное событие было зафиксировано летописцем [203] . Создание огромного орудия свидетельствовало об успехах технологии бронзового литья. Сама пушка, поразившая современников своими размерами, до наших дней не сохранилась. Судя по весу (16 т), она предназначалась для вооружения крепостной артиллерии, как и отлитая Андреем Чоховым сто лет спустя знаменитая Царь-пушка, украшающая ныне одну из площадей Кремля. Если орудие Дебоссиса по своим пропорциям было подобно Царь-пушке Чохова (фактически укороченная гаубица), то ее калибр должен был составлять около 600 мм, а вес ядра – около 900 кг. Таких громадных орудий в Европе было не много.
203
Там же. С. 272; Т. 26. С. 279.
Новые явления в жизни Русской земли порождали новые потребности. Для литья орудий нужна была медь, для чеканки монеты – серебро. На протяжении веков серебро ввозилось на Русь главным образом из Западной Европы, из богатейших серебряных рудников в Богемских горах. Настоятельной потребностью стал поиск руды в собственной стране. Великая Русская равнина рудных месторождений не имела. Они могли быть только на северо-востоке, в предгорьях далекого Урала.
По распоряжению великого князя на поиски руды отправляются «немцы Иван да Виктор» в сопровождении сына боярского Василия Ивановича Болтина. 8 августа 1491 года за три с половиной тысячи верст от Москвы «в великого князя отчине на реке Цылме» они нашли руду серебряную и медяную». Летописец точно зафиксировал место и время этого действительно знаменательного события. Большие надежды возлагал на отечественное рудное месторождение великий князь Иван Васильевич. Находка собственной руды давала возможность ликвидировать или хотя бы смягчить зависимость от импорта.
Весной на Цильму отправилась большая экспедиция «серебра делати и меди». Собственно, техническую работу должны были делать «фрязы» во главе с греком Мануилом Иларьевым. На детей боярских Василия Болтина, Ивана Коробьина и Андрея Петрова возлагалась, видимо, общая организация и охрана экспедиции. 240 «деловцев, кому руда копати», были набраны с Устюга, Двины и Пинеги. Сто человек «пермич, и вымич, и вычегжан, и усолич» должны были снабжать экспедицию продовольствием – «корм проводити в судех до места» [204] .
204
ПСРЛ. Т. 18. С. 274–275; Т. 26. С. 288.
Разработка цилемских рудников продолжалась до XVII века. Первый на Руси горно-металлургический промысел сыграл свою роль, хотя полностью обеспечить потребности страны в серебре и меди не удалось. Зависимость от иностранного импорта металлов сохранилась еще на века. Тем не менее первая в истории нашей страны геолого-разведочная экспедиция должна остаться в памяти потомков. Первая попытка изучения и разработки природных богатств Русской земли – показатель нового уровня культуры, нового представления о мире, нового, активного отношения к действительности.
В мае 1489 году умер митрополит Геронтий – стойкий консерватор, упрямый враг политики великого князя. Не раз конфликт между главой государства и главой церкви обострялся до крайних пределов. То митрополит угрожал уходом в монастырь, и великий князь уговаривал его остаться, то великий князь сам добивался ухода митрополита и подыскивал ему замену. Эту замену он увидел в лице игумена Паисия, настоятеля Троицкого Сергиева монастыря.
Паисий не был государственным человеком и не стремился
205
ПСРЛ. Пг., 1921. Т. 24. С. 203.
Оппозиция игумену в монастыре исходила от постригшихся князей и бояр – и это многозначительно. «Бояре и князи» при пострижении рассчитывали на спокойную, вольготную жизнь на монастырских хлебах, хотели пользоваться привычной властью и авторитетом. Традиции Сергия Радонежского были давно и прочно забыты. Троицкий монастырь превратился в крупнейшего и богатейшего землевладельца страны. Во всех частях Русской земли разбросаны были его села с тяготеющими к ним деревнями. Тысячи крестьянских хозяйств платили старцам феодальную ренту. Иван же Васильевич за десятки лет своего великокняжения не дал Троицкому монастырю почти никаких новых земель, а привилегии на старых постоянно ограничивал. Старцам была хорошо известна судьба новгородских монастырей, потерявших почти все свои вотчины. Они хорошо знали, как мало считается великий князь с неприкосновенностью церковного имущества, провозглашенной «правилами 165 святых отец». Знали они и о начавшейся ревизии земельных владений своих собратьев на Белоозере. Опыт белозерских монастырей легко мог быть применен и к Троицкому. В этих условиях ставленник великого князя едва ли мог рассчитывать на популярность, а проповедь приоритета духовных ценностей над мирским стяжанием вряд ли находила благодатную почву. Конфликт в Троицком монастыре, без сомнения, был одним из проявлений консервативной клерикальной оппозиции.
Беспрецедентный случай – больше года кафедра митрополита всея Руси оставалась вакантной. Только в сентябре 1490 года был избран новый митрополит Зосима, архимандрит Симонова монастыря.
Через месяц «повелением великого князя» состоялся собор на «еретиков». Перед церковным судом предстало десять человек: протопоп, несколько священников и дьяконов и Захарий-чернец, шедший во главе списка. Все они – новгородцы, преданные суду по настоянию архиепископа Геннадия. Обвинялись они в том, что хотели «развратите честную и непорочную веру православную… и погубити Христово стадо, православное христьянство». По словам обвинителей, еретики отрицали Божественную природу Христа, поклонение святым, почитание икон, церковные таинства, соблюдение постов. Им вменялось также в вину преимущественное следование Ветхому Завету и празднование «июдейской Пасхи».
Неизвестно, насколько справедливы были эти обвинения. На соборе обвиняемые категорически «заперлись… тех своих словес скверных ересей и дел». Но это вряд ли убедило соборных старцев. Сами по себе обвинения были ужасны. По правилам благочестивой и человеколюбивой средневековой церкви, как Католической, так и Православной, за подобные деяния полагалась смертная казнь через сожжение (Церковь крови не проливала). Но этого не последовало. «Обличенные» «еретики» были, правда, лишены сана, отлучены от Церкви и сосланы в заточение [206] . Однако они остались живы. Сравнительная мягкость наказания отнюдь не соответствовала тяжести обвинений, и это не могло не навести на размышления. У «еретиков» нашелся сильный покровитель, спасший их от смерти. В этом покровителе обличители ереси единодушно видели самого великого князя.
206
ПСРЛ. Т. 26. С. 281; М., 1977. Т. 33. С. 125.
Сама по себе «ересь» была, по-видимому, разновидностью рационалистического церковного вольнодумства, охватившего всю Европу в канун Реформации, на переломе от Средних веков к Новому времени. Но позиция великого князя Ивана Васильевича весьма многозначительна. Видимо, «еретики» ему импонировали своей борьбой против клерикального консерватизма. Сам великий князь был в достаточной мере «вольнодумцем». Ведь он посягал на освященные веками устои церковной организации – на ее независимость от светской власти, на неприкосновенность церковного имущества. И к святительскому сану он относился без должного почтения. Совсем недавно, зимой 1487/88 года, в Москве били кнутом на торгу архимандрита Чудова монастыря (летописец деликатно не называет его имени) за подделку грамоты покойного князя Андрея Меньшого. Вольнодумцы (и даже еретики, с точки зрения воинствующих клерикалов) были и в ближайшем окружении великого князя, например дьяк Федор Курицын, глава Посольского ведомства. Не разделяя, по всей вероятности, взгляды «еретиков», за которые их обвиняли (а может быть, и не веря этим обвинениям), великий князь постарался смягчить их участь. Наиболее опасного врага он видел не в вольнодумцах, а в консерваторах-клерикалах.