Иван, запахни душу
Шрифт:
Сбежалась пресса и телевидение. Многие из журналистов уже знали меня в лицо. Я объяснил, в чем дело. Многие меня даже зауважали - президентская фракция, гениальный Гайдар, а Жириновский взял, да и не побоялся смело, по-мужски, дать отпор беснующемуся подонку!
С тех пор они не отходили от меня ни на шаг. Видимо, рассудив по-журналистски просто - где Жириновский, там - что-то будет. А известное правило - телевидение без конфликта не телевидение.
Видимо, по чьей-то команде сверху или сбоку, не знаю уж откуда, но меня стали в Думе изображать исключительно как штатного «скандалиста».
Никто не слушал,
Попервоначалу я и сам злился на них. Даже немножко эпатировал специально темы, которые в таком эпатаже не нуждались.
Им это нравилось. Популярность скандала росла.
Что поделаешь, таково восприятие массой новых лиц в политике ли, культуре ли, искусстве ли. Редко когда стараются обнаружить смысл. Ведь, скажем, Сергея Есенина тоже поначалу знали далеко не как гениального поэта, а как обыкновенного бузотера и скандалиста. Он переживал. Но ничего поделать не мог и нередко нарочно скандалил, назло окружающим. Сегодня я понимаю, что это, может быть, не совсем правильно было с моей стороны. Ну, да, ладно, что упало - то пропало. Прошло, как с белых яблонь дым...
Главное было не в этом, а в том, что ЛДПР, которую никто не знал до выборов в Думу, у которой не было ни копейки на рекламу и издание даже плакатов, вдруг оказалась первой.
За нас проголосовало больше всех избирателей. Больше чем за гайдаровский «Выбор России», чем за Аграрную партию Лапшина, чем за «Яблоко» Явлинского, чем за КПРФ Зюганова. Про остальных и говорить нечего. Сегодня о них никто не помнит.
Кто, скажем, сейчас знает о такой Партии российского единства и свободы - ПРЕС? Абсолютно никто. А ведь ее вождь Шахрай был тогда в 93-м на слуху у многих.
А кто сегодня помнит о Демократической партии Николая Травкина и самом Травкине? Демпартию Травкин, ушедший из первой Думы в главы Администрации Шаховского района Подмосковья, успел перепродать своему «соратнику» Глазьеву, который и так бы выжил Колю на улицу из созданной им Демпартии.
Правда, эта комбинация не помогла Глазьеву. На выборах в Думу второго созыва тот с треском провалился. Хотя его партнером по блоку был особенно модный в то время генерал Лебедь.
Коля или Николай Ильич Травкин мой ровесник. Мы с ним чуть-чуть разошлись - я родился 25 апреля 1946-го, а Коля - 19 марта.
Всю свою жизнь Травкин проработал строителем. Занимал разные должности. Придумал бригадный подряд на стройке. Долго не давали ему хода с этим подрядом - фамилия невыразительная, напоминает что-то травоядное. Но потом - признали. Дали Коле Героя соцтруда.
Он носил звездочку до прихода Ельцина к власти. Потом предусмотрительно сбросил. А зря. Зачем, Коля, тебе понадобилась эта сраная политика, а? Работал бы себе прорабом, и деньжат побольше было бы, и почет и уважение снискал бы.
А то ведь что получилось? На выборах в Думу третьего созыва пошел в обозе «Яблока». По телеку агитировал за Явлинского громче всех яблочников вместе взятых. Смотреть даже было противно! Ну, доагитировался, протащили «Яблоко» в Думу. Теперь Травкин бросил и «Яблоко». Уйдет, наверное к Немцову-Гайдару. Эдакий политический колобок.
Помню первые заседания Совета Госдумы.
Мы сидели почти рядом за большим круглым столом. Посредине – Председатель Госдумы Иван Рыбкин. Мы – лидеры фракций – вокруг него.
Тогда
Разговор шёл предельно откровенный, без излишней дипломатичности. Иногда ругались.
Иван Петрович Рыбкин как Лука в пьесе Горького «На дне» всех пытался развести, уговорить жить дружно. Иногда это ему удавалось. Меня иногда заносило. Никак не мог остыть от митинговых страстей и публичной агитации.
Дело в том, что ещё до прихода в Думу, мы в ЛДПР взяли за правило постоянно общаться с избирателями. Как? Ездить, как Зюганов, по клубам, домам культуры – ерунда. Во-первых, мало кто ходил тогда в клубы на такие встречи. Во-вторых, отталкивает их полуофициальный характер. При власти КПСС людям до зарезу осточертели всякие парт-, проф- и прочие собрания.
И тогда, посоветовавшись с нашими избирателями Сокольнического района Москвы, мы выбрали нетрадиционную форму общения. Каждую субботу с 10 часов утра, возле входа в парк «Сокольники», мы устраивали небольшую трибунку, брали сперва мегафон, а со временем наши соколы наладили нормальный динамик-громкоговоритель. И в течение 2-3-4 часов я напрямую вёл разговор с людьми.
Поначалу мало приходило. Потом – все больше и больше. А по весне, ближе к лету, собиралось перед входом в парк по 3-4-5 тысяч. Вся площадка оказывалась забита. От метро «Сокольники», по бульварчику уже толпился народ. Молодёжь главным образом. Потом подходили и люди среднего возраста, пожилые. Всяких хватало.
Хорошо было! Рядом храм православный. Прихожане идут. Храм прекрасный, красавец. Звон колоколов. Мы не мешали батюшкам. Они – нам. Так вместе и проговорим полдня. Полезное общение.
На выборах в декабре 1999 года в Думу третьего созыва прошло шесть партий. Кроме нас, ЛДПР, в Думу избраны КПРФ, «Единство», «Отечество», СПС и «Яблоко».
Сразу же замечу, что из этой шестёрки честную борьбу за мандаты вела лишь ЛДПР. Остальных претендентов всячески тянули за уши исполнительная власть и купленные средства массовой информации.
«Единство» прошло только благодаря тому, что его поддержал сам Путин. Вслед за ним потянулись и губернаторы на местах, особенно в дотационных регионах, полностью зависящих от дотаций из Москвы. Принцип дикий, но от него никуда не деться – голосуешь за того, про кого тебе скажут из центра, иначе не получишь дотации.
Понять губернаторов можно. Но можно ли такую арифметику считать демократией, проявлением парламентаризма в России?
Скажем, на выборах губернатора летом 1999 года в Белгородской области, где я выставил свою кандидатуру, мною набрано почти 20 процентов в первом туре. Это второй результат после победившего на выборах действующего губернатора. Но я вскрыл тысячи нарушений на местах, передал протоколы о них в вышестоящие избиркомы, в суды. Ну, и что? Всё осталось без внимания!