Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа
Шрифт:
— Но мы же никуда не двигались, на якоре стояли?!
— Отлив!
— Чего-о-о?!
— Отлив. Это когда мы стоим на месте, а вода из-под нас уходит, — объяснил Василий Арону. — Я точно такую же ситуацию в одном кино по телевизору видел!..
Помолчали, огляделись, и Арон спросил:
— А в том кино не показывали, как из такого говна выбираются?
— Вот слушай, что пишет про это Боба Бонд, — говорил Василий Арону.
Он сидел на берегу рядом с козой, прихлебывал уже надоенное утреннее молоко и
Арон в оранжевом спасательном жилете на голое тело стоял около надувного тузика и с кислым видом жевал инжир.
— «Если яхта села на мель, во-первых, не следует паниковать… — читал Василий, и коза с интересом заглядывала через его плечо в „Справочник“…».
— Я не паникую, — сказал Арон. — Я просто хочу понять, сколько еще судьба будет трясти нас за шкирку?!
— Ладно, заткнись! Слушай дальше… «Если яхта села на мель при высокой воде квадратурного прилива…»
— Эт-то еще что такое?!
— Ты меня спрашиваешь? — посмотрел на него Василий и снова уткнулся в книгу: — «…то можно прождать пару недель, прежде чем появится возможность снять ее с мели».
— Не годится! — сказал Арон. — За это время ты тут женишься на этой козе, попросишь у греков убежища под инжирным деревом, и мне придется добираться до Хайфы одному… Есть еще варианты?
— Вариантов — куча! Это гениальная книжка!..
Спустя час Арон сидел в тузике далеко в море и с усилием дергал за две толстые веревки, идущие прямо из воды к яхте.
Василий стоял на покосившейся палубе и кричал:
— Ну, как?! Держит?..
— А хрен его знает!.. Меня держит! А вот как они тринадцать тонн выдержат — этого я тебе сказать не могу!.. — крикнул в ответ Арон.
Василий тоже подергал эти концы, заложенные на две лебедки. Рывки передались по всей длине до Арона, сидящего в тузике, и тузик опасно заколыхался на воде.
— Эй, ты шлемазл!.. Кончай свои эксперименты!.. Если я упаду в воду, кто меня вытаскивать будет? Твоя коза, что ли?! — встревожился Арон. — Я же, как колун, на дно пойду!..
— Ты оба якоря завел? — спросил его Василий.
— Оба!
— Тогда греби сюда! Мне одному с лебедками не справиться. И посмотри гребной винт. Не вылез он из воды?
— Я уже смотрел!.. — крикнул Арон, осторожно подгребая к яхте. — Нормально! В воде…
— Очень хорошо, — сказал Василий. — Еще и двигателем поможем!.. И не забудь привязать тузик…
Арон с интересом оглянулся на Василия:
— Я про тебя все понял, Васька! Тебя нужно постоянно и много кормить! Тогда тебе — цены нет!..
Теперь тузик был привязан сбоку яхты. Тарахтел двигатель. За кормой от винта вспенивалась и бурлила желто-серая вода, подымая с близкого дна ил и песок…
От якорей, заведенных Ароном на большую глубину, на яхтенные лебедки тянулись две толстые веревки. Василий стоял у одной лебедки,
— «Все операции важно производить оперативно, так как высота воды может уменьшиться…» — читал Василий «Справочник…» Бонда.
— Я и так вижу, что она уменьшается!.. Еще полчаса — и яхту три слона на глубину ни хера не стащут! Кончай лялякать! И так все ясно! Раз-два, взял!!! — и Арон подналег на рукоять лебедки.
Василий бросил книжку, попытался провернуть свою лебедку.
— Прибавь обороты! — крикнул ему багровый от натуги Арон.
Василий спрыгнул в кокпит, передвинул сектор газа вперед до максимума. Двигатель взревел, и яхта легонько качнулась…
— На лебедку — быстро! — закричал Арон.
Василий бросился к своей лебедке и, скользя босыми ногами по палубе, всем телом налег на рукоять.
И… О, счастье!.. Лебедка провернулась на четверть оборота. Как струны, натянулись якорные канаты.
— Еще-е-е ра-а-а-азик!.. Е-еще ра-а-аз!!! — распевно хрипел Арон, и в его натужном хрипе явно прослеживалась исконно-русская мелодия бурлацкой «Дубинушки».
Снова лебедки провернулись на четверть оборота! Под килем раздался легкий скрежет… Но уже не противный, пугающий, не оставляющий надежд, а легкий, нежный, спасительный…
— Взяли-и-и!!! — кричал уже Василий и наваливался, наваливался всем тщедушным тельцем на рукоятку своей лебедки.
Бешено молотил воду винт норвежского двигателя, украденного с одного из ленинградских складов; с паническим блеянием металась по берегу покинутая коза, щелкали стопорные «собачки» лебедок; уже во всю скрипел песок под днищем «Опричника»; кричали, хрипели, вопили Арон и Василий…
— Васька!!! Бросай свою лебедку! Поднимай грот!!! Ветер с берега!.. Счас мы ей поможем, родимой!.. Давай быстрей, мать твою!..
Василий вскочил на ноги, рванулся к мачте…
Медленно, тяжело, нехотя пополз вверх большой парус. Явственно заскрежетал киль по песчаному дну!..
— Трави гика-шкот!.. — прокричал Арон, проворачивая лебедку уже почти на три четверти оборота.
Василий моментально освободил гика-шкот, вытравил его почти на всю длину и наполненный ветром с берега огромный парус встал перпендикулярно всей яхте.
Арон и Василий снова навалились на лебедки, запели, заскрипели, закричали жуткими голосами:
— Э-эй, ухнем!!! Э-эй, ухнем!.. Еще-е ра-а-а-азик, е-еще раз!
«Опричник» вольготно покачивался на свободной глубокой воде у того места, куда Арон заводил якоря.
Берег с инжирным деревом и козой теперь были сильно удалены от яхты, и жалобные призывы брошенной козы, к счастью, были слышны гораздо слабее, чем раньше…
Мокрые, обессилевшие Арон и Василий в пропотевших спасательных жилетах неподвижно лежали на палубе. Рядом валялся «Справочник яхтсмена» Боба Бонда.