Иванушка и граф
Шрифт:
Шесть годков минуло, стали родители примечать, что малец этот всё напрерёд знает.
На голубом небе ни облачка, а он уже матушкины перины да подушки в дом заносит.
— Пошто, Гордеюшка, перины трогаешь, я ж их только вынесла, не просохли ещё.
— Гроза будет, ливнем всё зальёт, — Гордей серьёзно отвечает.
Так и есть! Туча чёрная наползла, весь свой дождь на деревню вылила.
В следующий раз матушка уж не спрашивает, знает — так и будет. Снегопад ли, метель ли, завсегда
Соседка ещё только из дому выходит, соли одолжить, а он уж отсыпал сколь надо. Стоит соль на столе, соседку дожидает. Диво, да и только!
Батюшка на охоту уходит, мать спрашивает:
— Что, сынок, поймает ли наш отец зверя нынче?
— Беспременно поймает.
— Зайца?
— Утку-гоголя. Ставь, матушка, воду, кипяток готовь для варева.
Отец приходит, утку приносит, а все уж дома знают, с чем он пожалует.
— Опять угадал? — батюшка смеётся.
— Угадал. Только ты утром за порог вышел, а он знал ужо, светлая наша головушка, — мать отвечает.
Соседи стали заходить, любопытничать.
— А что, Гордеюшка, — старая бабка Акулина шамкает. — Сядет ли Пеструшка на яйца?
— Не сядет, бабушка Акулина, только время зря потеряешь. Другую наседку подыщи и на гнездо её высади.
Девушки перед свадьбой часто забегали.
— Свет Гордеюшка! Никодим замуж зовёт, будет ли с ним ладная жизнь?
— Всё хорошо у вас сложится, Аксиньюшка, не сомневайся нисколечко, — Гордей отвечает.
— Уж спасибо тебе на добром слове! — Аксинья радуется.
У мужика Гаврилы конь пропал. Бежит.
— Скажи-ка, малец, где мой Савраска? Я чаю, цыгане увели? Стоит искать али поздно?
— Нет, не цыгане, — Гордей говорит. — На пастбище убёг, проголодался.
Бежит Гаврила и на поле Савраску находит.
Вот прознал царь, что есть в одной деревне такой паренёк особенный, всё про всех знает — как оно сейчас есть и что через время выйдет.
— Везите-ка его ко мне! — придворным велит.
Поехали прислужники, доставили отрока пред светлые очи царя-батюшки.
А Гордей ничему не удивляется, словно всю жизнь по дворцам шастал, знал уже, что такое будет.
— Скажи-ка, — царь говорит. — Есть ли мне угроза с Северного царства? Чего ждать от Северного царя?
— Угроза есть, — паренёк отвечает. — Надобно тебе объединится с Восточным правителем, он и сам Северного побаивается. Как прослышит об этом Северный царь, поостережётся войной идти против вас двоих.
Отпустил царь Гордея домой, всё, как тот советовал, выполнил.
Через время опять посылает за пареньком.
— Поведай-ка, Гордеюшка, — говорит, — Коли я Василису Премудрую замуж позову — пойдёт ли?
— Не пойдёт, — Гордей отвечает.
— Это я проверял тебя
— Вот это дело, — Гордей говорит.
Заслал царь сватов, взял Алёну-царевну замуж и Южное царство к своему присоединил впридачу.
Вот исполнилось Гордею шестнадцать годков.
Предупреждает он матушку.
— Скоро гость к нам придёт незваный, ты не пугайся.
Так и есть. Стучит на другой день старуха виду неприглядного.
Оказалось, то колдунья, Кощеева сестра.
— Пришла к вам, — говорит, — своё забрать!
— А у нас чужого ничего нету! — матушка за словом в карман не лезет. — Шибко резвая ты! Уходи, не приставай!
Рассердилась колдунья, и ну пенЯть:
— Гордея я мальцом в тридесятом царстве выкрала! Да в горе его оставила, а вы себе присвоили!
— Долго же ты шла, карга старая! — матушка в ответ.
— Сколько надо, столько и шла! — старуха огрызается. — Со мной теперь будет жить. Стара я стала, силы мои слабеют, одна не справляюсь, помощник мне нужен.
— Не пойду никуда! — Гордей говорит.
— Я и спрашивать не буду! — колдунья серчает.
Нагнала она сон на всех, кто в избе был, закинула паренька на закорки, гикнула и в небо на метле унеслась.
Очнулась матушка — нет Гордея!
— Пойду, — говорит, — сына искать. Без него мне тут делать нечего.
Взяла посох, котомку со снедью, в Кощеево царство отправилась.
А ведьма уволокла Гордея в своё урочище. Золотые горы сулит, богатства несметные, коли помощником ей станет.
— Как хочешь, а помогать тебе не буду! — паренёк упирается. — Не нравятся мне дела твои нечистые!
Сколь ни билась старуха, ничего не добилась.
И когда из дома улетала, к лавке Гордея привязывала, чтоб не убёг.
— Сиди-ка взаперти, одинёшенек, сговорчивей будешь, — говорила.
Долго ли коротко ли, дошла матушка до урочища. Тихо в том краю — ни птица туда не залётывает, ни зверь никакой не прорыскивает, не хотят с колдуньей дела иметь.
Вошла она в избушку, отыскала сына, верёвки распутала.
— Погоди-ка, матушка. — Гордей говорит. — Прежде, чем уйти, вещицу тут одну забрать надобно, колдуньин оберег.
Взял лопату, отсчитал от избушки сто шагов на север и сто на заход солнца, откопал перстень грановитый.
— Теперь не страшна нам старуха. Вещь эта волшебная, коли на палец кольцо надеть, защитит нас, и на тысячу вёрст не сможет колдунья ко мне приблизиться.
С тем в путь и отправились. А домой пришли — лучше прежнего зажили. Люди Гордеюшку любили, за доброту и мудрость уважали, да и царь когда-никогда подарками жаловал.