Июнь 1941. Разгром Западного фронта

Егоров Дмитрий

Составители сборника, откуда взято это донесение, сделали пометку, что личность Николаева установить не удалось. По моим данным (см. выше, глава 1), полковник Николаев командовал 7-й противотанковой бригадой. Ее численность на 22 июня неизвестна (штатная составляла 5322 человека), но, как также указано выше, один из ее полков (724-й ПТАП) на 1835 бойцов и командиров имел 350 винтовок, 50 карабинов и 5 пистолетов. Бригада имела управление, два полка, минно-саперный батальон и автобатальон. Так что Кузнецов доносил именно о 7-й бригаде.

Как указывал в своем донесении полковой комиссар А. П. Андреев, на исходе дня 22 июня и в течение 23 июня части 11-го мехкорпуса вели бои на фронте Конюхи, Новый Двор, Домброва. Отступая под давлением противника, к утру 24 июня отошли на фронт Фолюш, Кузница, Сокулка, удерживая участок западнее шоссе и железной дороги Гродно — Белосток. Но, вероятно, подразделения

корпуса никак не взаимодействовали с пехотными частями, в частности с 27-й стрелковой дивизией. Без танковой поддержки полной неудачей закончилось наступление ее подразделений, имевших приказ выбить войска противника из Домбровы. В частности, в атаке принял участие 2-й батальон 132-го полка. Командир батальона капитан Ш. Н. Зильбербрандт приказал своим бойцам, основательно уставшим после ночного 20-километрового марша, атакой с ходу овладеть местечком и закрепиться у развилки дорог. Правее должны атаковать другие подразделения дивизии. Развернутым строем батальон пошел на сближение с противником. Впереди была низина с ручьем, хлебное поле и холм с ветряной мельницей, за которым виднелись крыши домов Домбровы. Но подойти незамеченными на расстояние последнего стремительного броска советским воинам не удалось. У мельницы взлетела серия ракет, открыл огонь пулемет, стеной встали разрывы мин. Под огнем противника перебежками, ползком от воронки к воронке подразделения упорно продвигались вперед. Но достичь рубежа вражеской обороны не удалось — немцы вызвали на помощь авиацию. Группы бомбардировщиков и истребителей трижды нанесли по атакующим массированные удары. 2-й батальон понес тяжелые потери и вынужден был прекратить наступление, однако приказа на отход не было. Последовала вражеская контратака с использованием бронетехники, отразить ее было уже нечем и некому, остатки батальона, беспорядочно отстреливаясь, откатились к ручью и далее к лесу. Преследовавшие их немецкие солдаты прочесали опушки, но, поскольку уже начало темнеть, ограничились тем, что выставили на ночь вокруг леса боевое охранение. Ночью в лесу собрались все уцелевшие из разных рот батальона. Из пульроты уцелело менее десяти человек: сам ротный В. А. Михайлов, политрук роты, старший сержант Кашин и несколько бойцов. Не дожидаясь утра, они прорвались через охранение и ушли в направлении Сокулки.

345-й (и, вероятнее всего, 239-й) стрелковый полк дивизии, как вспоминал его командир, 23 июня не принимал участия в боевых действиях. К утру все отошедшие от Августова подразделения 27-й СД по-прежнему находились на штабинском участке 68-го УРа. Воздействия наземного противника не было, иногда налетали самолеты. Но в 14 часов В. К. Солодовников получил приказ отойти из укрепленного района на 25 км на восток.

6.3. Действия войск 10-й армии

Отход 5-го стрелкового корпуса за р. Нарев

Выход противника к реке Бобр в районе крепости Осовец

Как и 22 июня, в полосе 10-й армии (за исключением ее левого фланга) положение было более устойчивым и стабильным. В оперсводке № 2 штаба армии, составленной к 9 часам утра 23 июня, констатировалось следующее:

— части армии в течение ночи отходили на восточный берег реки Нарев, утренних донесений от командиров корпусов не поступало;

— 1-й стрелковый корпус 2-й дивизией оборонял рубеж по восточному берегу реки Бобр на фронте Гонендз, Осовец, Гугны и далее до р. Нарев; штаб дивизии находился в лесу севернее Моньки;

— 8-я стрелковая дивизия, выведенная в резерв, переходила в район Левоне, Тыкоцин, Кнышин, где должна была привести себя в порядок и подготовить рубеж обороны по р. Нарев на фронте Пески, Погорелки, Яворовка; штаб корпуса находился в движении в район сосредоточения 8-й дивизии;

— 5-й стрелковый корпус, прикрываясь арьергардами, выходил на рубеж 13-й стрелковой дивизии Дзики, Хорощ, Крушево, Завады; 13-я стрелковая дивизия должна была выйти на рубеж Рудка и далее на юго-восток по р. Полична; 86-я стрелковая дивизия — на рубеж Завады, Угово, Сураж, Завыки; штаб корпуса находился в движении в район сосредоточения 13-й стрелковой дивизии;

— 13-й механизированный корпус в ночь на 23 июня выходил на рубеж обороны по берегу р. Орлянка на фронте Дениски, Пасынки, Орля, Рудка;

— 29-я моторизованная дивизия 6-го механизированного корпуса заняла рубеж для обороны по реке Лососьна на фронте Кузница, Сокулка;

— 4-я и 7-я танковые дивизии корпуса сосредоточились в Супрасельской пуще севернее Грудек;

— 6-й кавалерийский корпус находился на марше в район сосредоточения Сокулка, Крынки. Связь со штабами корпусов осуществлялась через делегатов связи и по радио, сведений от фланговых 3-й и 4-й армий не поступало. Никак не отражено было

в сводке положение 113-й стрелковой дивизии [308] .

308

СБД № 35, с. 165–166.

В ночь на 23 июня, как вспоминал генерал-полковник С. С. Бельченко, на бюро Белостокского обкома КП(б)Б было принято решение об оставлении города и переходе в Волковыск. После бегства партийцев и «рыцарей Революции» обстановка в городе какое-то время была спокойной, однако откуда-то — вероятно, сработала агентура противника — возникли слухи об акциях неповиновения гражданского населения. По этим ложным слухам в Белосток для усмирения поляков были направлены воинские подразделения. Е. А. Шелягин писал, что два отделения их школы младших командиров (120-й саперный батальон 86-й КрСД) были посажены на автомашину и направлены на усмирение бунтовщиков. Никого не обнаружив — город вообще выглядел пустым и безлюдным, — саперы вернулись в свою часть [309] . А вот в тыловом Новогрудке в этот день действительно произошло некое ЧП, которое можно было охарактеризовать как неподчинение властям и даже бунт. Зам. начальника Тюремного Управления НКВД БССР лейтенант ГБ Опалев, докладывая о результатах эвакуации тюрем начальнику Тюремного Управления НКВД СССР майору ГБ М. И. Никольскому, написал, в частности, о начальнике новогрудокской тюрьмы Крючкове: «23 июня, во время бомбардировки города, он всех заключенных из тюрьмы вывел и посадил в вагоны. На станции на конвой напали местные жители, ворвались в вагоны и освободили заключенных. Во время перестрелки с нападавшими его ранили в руку» [310] .

309

Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, письмо.

310

Эвакуация тюрем, сайт «Права человека в России» — http://www.hro.org.

Впрочем, утренние часы 23 июня оказались, скорее всего, последними спокойными часами в Белостоке. Потом начались паника и бегство гражданских служащих и всех тех, кто имел основания опасаться за свою жизнь. После выхода из окружения начальник 3-го отдела 10-й армии полковой комиссар Лось докладывал: «Панике способствовало то, что в ночь с 22 на 23 июня позорно сбежало все партийное и советское руководство Белостокской области. Все сотрудники органов НКВД и НКГБ, во главе с начальниками органов, также сбежали… Белосток остался без власти… Враждебные элементы подняли голову. Освободили из тюрем 3 тыс. арестованных, которые начали грабежи и погромы в городе, открыли стрельбу из окон по проходящим частям и тылам…»

В полосе обороны 1-го стрелкового корпуса примерно в 05:30 утра немецкие части вышли к реке Бобр в районе крепости Осовец и с ходу попытались форсировать ее по обозначенным на картах бродам. Все их попытки были отражены; командир 200-го полка, например, прикрыл броды перекрестным огнем станковых пулеметов. В ночь на 24 июня немцы попытались разведать другие места, пригодные для переправ, но и это им не удалось. Боевым охранением 3-го батальона были взяты пленные: шесть солдат и два фельдфебеля. Ввиду обозначившегося охвата противником острия белостокского выступа со сторон Августова, Гродно и Бреста и отсутствия реально наступательных действий на участке 8-й дивизии (там имели место лишь демонстрации) ее части по приказу командира корпуса отходили во 2-й эшелон.

Южнее Осовца продолжали перегруппировку подразделения дивизий 5-го стрелкового корпуса. К 10 часам утра 13-я стрелковая дивизия вела сдерживающие бои на рубеже Гронды — Тарново — Домбек — Гостары. Штаб дивизии находился в Снядово, юго-западнее Ломжи. К 12 часам ее основные силы отошли от границы и сосредоточились в Червоном Бору. Отход проходил при сильном артобстреле, сгорело дивизионное хранилище ГСМ. Не знаю, чем руководствовался генерал А. З. Наумов, но, как свидетельствовал бывший писарь санотдела штаба дивизии П. Д. Половников, именно 23 июня по приказу Наумова за двойным кольцом оцепления были сожжены все секретные документы [311] . 86-я дивизия организованно, с боевым охранением и дозорами, отходила к реке Нарев.

311

Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, письмо личной переписки.