Из чего созданы сны
Шрифт:
— Я помню все, о чем ты мне рассказывал там, на островке в болоте, — с гордостью произнесла фройляйн Луиза. — Я все взяла себе на заметку. Ты так часто разговаривал со мной, столько лет подряд, и летом, и зимой. Мы ведь и впрямь старые добрые друзья, верно? Ты умерший, а я живая. И когда я к вам приду…
— Ну-ну! — воскликнул Вольфганг Эркнер. — Это еще что такое?
— Да ладно, — отмахнулась фройляйн Луиза. — Я уже старая и не слишком здоровая. Я знаю, еще немножко — и я у вас, у моих добрых друзей. Ну, не
— Да-да, конечно, — согласился он.
— А сказать тебе, что ты мне еще рассказывал о новом порядке, сказать? — окончательно разволновалась фройляйн Луиза.
— Да, пожалуйста, — кивнул Вольфганг Эркнер. Его взгляд по-прежнему лучился добротой и благожелательностью.
— В общем, это место из «Откровения», — начала фройляйн Луиза, — точно указывает нам время, когда эту вселенную сменят новое и справедливое небо и новая и справедливая земля, — так ведь?
— Да, это так, Луиза, — подтвердил Эркнер.
— И все это будет не в конце тысячелетнего царства Господа нашего Иисуса Христа, после того как все зло на небе и на земле… — Она споткнулась и беспомощно засмеялась. — Как там дальше?
Он взглянул в свою книгу и быстро произнес:
— После того, как все зло на небе и на земле будет уничтожено в символическом «озере огненном…».
— Точно! — воскликнула фройляйн Луиза. — Ну и память у меня стала, словно решето. — Она икнула и прикрыла рот ладонью. — Извини. Это сосиски.
— Какие еще сосиски?
— По-венски, — ответила фройляйн Луиза.
— Ах вот как, — сказал Вольфганг Эркнер.
— Я на вокзале съела парочку, но слишком торопилась, потому что очень голодная была. Теперь они дают о себе знать… Нет, не тогда придет срок, а в начале тысячелетнего царства Господа Иисуса Христа. Там, в «Откровении», так красиво об этом сказано, ты можешь мне зачитать эти слова, Вольфганг? Они есть в книжке, я знаю, ты не расставался с ней там, на болоте. Прочти, пожалуйста.
— С удовольствием, Луиза, — ответил высокий темноволосый гсподин, поправил очки и прочел нужное место из красной книги: «И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего…»
— Да-да, — вздохнула фройляйн Луиза.
— «…И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло». — Высокий мужчина посмотрел на Луизу. — Вот как это звучит, — произнес он.
Буря продолжала неистовствовать, она словно трепала и раздирала в клочья вагоны мчащегося поезда, в воздухе
— Какое ужасное рычание. Так, наверное, ревут бедные души в самом низу. Ведь там должно быть ужасно.
— В самом низу, — повторил он.
— Ты ведь понимаешь меня? — спросила фройляйн Луиза.
Мужчина, которого звали Вольфгангом Эркнером, кивнул, серьезно и дружелюбно.
— Эти слова «И смерти не будет уже» — я никогда не могла понять, — произнесла фройляйн Луиза. — Звучит красиво, но ведь все вы, мои друзья, мертвы и счастливы. А в жизни вы были несчастны. Что с вами станет, если смерти больше не будет?
— Сейчас еще рано об этом думать, — заметил темноволосый мужчина.
— Да, конечно, это глупо с моей стороны, Вольфганг, — согласилась фройляйн Луиза. — Это время еще должно прийти. А с ним придут большие перемены, в том числе и для вас!
— Наверняка, — кивнул темноволосый.
— Я вообще-то давно готова быть с вами, — заметила Луиза. — Но не сейчас. Сейчас не получится. Мне ведь надо в Гамбурге дело сделать, верно?
Он кивнул. Теперь буря неслась вдоль поезда. Локомотив издал долгий и жалобный свист. Неожиданно все окутал густой туман, его огромные клочья пролетали мимо окна.
— Убийца маленького бедного Карела должен быть найден, — сказала фройляйн Луиза, — и Ирину мы должны отыскать, пока с ней ничего не случилось. Это самое важное. Это единственно важное! Разве я не права?
— Совершенно права, — ответил темноволосый мужчина. Он наклонился вперед, снял очки и произнес: — Нам надо поговорить, Луиза.
— Так мы ведь это и делаем!
— Еще и о других вещах. О тебе.
— Но ты же все про меня знаешь! — удивилась фройляйн, вдруг почувствовав беспокойство.
— Я еще не все знаю. И должен узнать гораздо больше, — произнес темноволосый мужчина. — И ты должна все обо мне узнать. Меня зовут Вольфганг Эркнер, но я не свидетель Иеговы, и во мне нет духа твоего умершего друга.
— Нет? — испуганно воскликнула она. — Но…
— Подожди, — перебил он. — С тобой ничего не случится. Я позабочусь о тебе.
Странным образом успокоившись, словно смогла заглянуть в будущее, фройляйн Луиза вдруг сказала:
— Да, ты не причинишь мне зла, я тоже так думаю. Все будет замечательно.
Он кивнул. Потом произнес:
— Я должен сказать тебе, кто я по профессии. Я врач.
— Врач? — воскликнула фройляйн.
— Да, психиатр.
— О Господи! — Фройляйн Луиза вновь почувствовала себя несчастной. — А книга? Откуда она у тебя?
— Лежала на лавке на платформе. Я прихватил ее с собой, чтобы почитать.
— А что ты вообще делаешь в это время в поезде? Почему ты не в постели?
— Я бы рад был, — вздохнул он. — К сожалению, мне нужно в Гамбург. И как можно быстрее.