Из другого теста
Шрифт:
Словом, Наруга искренно полагала: таким, как она, рождаться на свет просто нельзя — незачем. Таких уродов нужно топить прямо в пелёнках, ибо в целом свете не найдётся дурака, польстившегося на подобную красотку. Матушке она, понятно, не жаловалась. Но та и сама догадывалась, что кипит в душе дочери. Только своей любовью и спасала от законного желания пойти, и доделать недоделанное другими: утопиться.
— Опять всякую чушь размышляйствуешь? — безмятежно поинтересовалась Ракна.
И натянулась струной, подленько отдав приказ системе обеспечения точки дислокации подруги. Подобное не возбранялось на тот случай, если заключённый сам не в состоянии ворочать
— Если много думать, можно жопу отсидеть, — просияла от удовольствия Ракна. — Даже твою. Тебе ревматизм по жизни не пригодится.
— Не бухти, — лениво огрызнулась Наруга, потеснившись вперёд, дабы высвободить матрацу поле для деятельности. — Я до него не доживу. А ты не лезь в душу к моей жопе. Она этого не любит. А я не хочу…
— Да сколько угодно, дорогая. Как хочешь, так и не хоти — твоё дело. Но жизнь мне портить не надо. Если заболеешь, казнь отложат. Между прочим, нашу общую! Без тебя я не буду смотреться так выигрышно. И ни одна коммуникационная компания на этом не заработает. А я не желаю никаких отлагательств — мне обрыдло торчать здесь на привязи. Да ещё в компании подержанных героев — не в комплимент тебе будет сказано. К тому же без секса и драк. Это обидно. Зачем я тогда такая красивая и наглая?
Да, уж чего-чего, а наглости поганке было не занимать. Она вечно смеялась над своей родословной, куда понапихали половину кровей Азиатской лиги. Дескать, они в битве за выживание совершенства явно победили. Эти мерзавцы сделали всё, чтобы отравить Наруге борьбу с комплексами — язвила Ракна каждый раз, едва подруга начинала самоедствовать. Она искренно полагала, что все эти бредни по поводу неудалой внешности просто свинство в сравнении с тем, что лично ей принесла красота. И если подруга мечтала о смазливой мордашке — даже ценой извращённого сексуального насилия над такой прелестницей — то она натурально моральный урод. А будь у неё шанс встретить доброго волшебника, Ракна без колебаний обменяла бы все свои прелести на восхитительные кулаки подруги.
Наруга выкупила её на одном из рабских аукционов, что приловчились устаивать на астероидах. Те ещё райские местечки. Астероиды при попустительстве всех лиг заселяет всякое отрепье. Нравы у них под стать месту обитания, впрочем, они никого особо к себе не приглашают. Зато нарождающееся полулегальное космическое пиратство так или иначе вращается вокруг них. Работорговлей папаша Блуфо не промышлял — брезговал. Сам был не прочь пощипать работорговцев, непременно уничтожая их отморозков под чистую. Даже если те не входили в утверждённую заказчиком смету. На астероиды он редко захаживал, когда брал заказ на выкуп у работорговцев важной шишки.
После того, как родной городок юной Нурул разнесли в пыль, нападающие не поленились прогуляться по его окрестностям. Все, кто не сумел или не захотел убраться подальше, были схвачены и проданы работорговцам. Что подтолкнуло известного папашу Блуфо купить на одном из аукционов злобную наглую многожды битую дылду, старик так и не признался. Тогда он был, что называется, мужиком в самом расцвете сил — Наруге было шестнадцать. Но в роли обычной подстилки её смогли бы представить лишь самые непритязательные уроды. Нет, Блуфо подкупило неподкупное свободолюбие юной невзрачной верзилы. Он взялся за её воспитание и добился на педагогическом поприще больших успехов. Через три года Наруга вошла в группу ликвидаторов, где бабами
— Тебе было мало, что ты ввергла меня в пучину противозаконной деятельности, — гундела Ракна, валяясь на матраце и пялясь в потолок. — Ты ещё и не желаешь бороться с моей скукой. А я, между прочим, могла бы прожить эти годы гораздо веселее. Была бы сейчас склизкой одалиской в шикарном гареме, если бы не ты. Собачилась бы с девками. Драла бы их за космы. Травила бы их без разбора на характеры и национальность. Ты бы какого хозяина предпочла: безмозглого и смазливого или жирного умного урода?
— Всего лишь смазливого? — осведомилась Наруга, зная, что отмалчиваться ещё хуже.
— Фееричного красавца, — поправилась Ракна. — Такого, как тот, у которого ты отжала двадцать процентов акций. Помнишь? Он ещё так смешно выпячивал грудь и верещал, что его папаша тебя поймает. Классно мы тогда гульнули. Наш милый папашка две недели не просыхал. И не вылазил из постели той крашеной стервы, которая раздела его до подштанников. Она красивей меня? — придирчиво уточнила балаболка.
— У неё были отменные зубы, — припомнила Наруга. — И она моложе тебя, — ядовито констатировала она.
— Сука! — шикнула Ракна и рассмеялась.
Ей было уже двадцать, когда злобную наглую многожды битую красавицу — бывшую студентку престижного университета — выставили на торги. Обнажённая нимфа, увязанная по ногам и рукам силовыми ремнями, зыркала по сторонам бешеной собакой — искала, до кого бы дотянуться зубами. Ажиотаж вокруг этой сволочной драгоценности разгорелся нешуточный. Обычное тривиальное насилие над женщиной — штука скучная. А вот предварительные ласки в виде старых добрых беспощадных измывательств — на это не жаль раскошелиться. Сам Блуфо — изрядный бабник и гурман в сексе — проигнорировал прелестную стерву. Зверским страстям он предпочитал изысканность и высокотехничную изощрённость процесса. Но капитан не пренебрёг горячим желанием своей талантливой дочурки Наруги заполучить приглянувшуюся игрушку.
Хотя этот отеческий жест мог стоить его команде совершенно ненужной драки на групповом поединке. На поединок он — к немалому удивлению зрителей — благословил свою любимую девочку. И та устроила претендентам на её Ракну такие предварительные ласки в виде старого доброго кровавого месива, что ещё до оргазма две трети участников поединка ретировались. Их поняли правильно: они не бежали от бабы. Они благоразумно не подставились сумасшедшей потрошительнице ради какого-то обольстительного мяса. С безумцами разумные люди не связываются. Безумцев ведёт сам дьявол, в которого — в отличие от бога — верило куда больше народа. Особенно тех, кто в силу профессии ходил под богом.
Последующие пятьть лет Наруга защищала свою Ракну склочной кошкой, стоило ту задеть хотя бы пальцем. Даже скопила любимице приданое и пыталась пристроить лапулечку замуж. Но паршивка вцепилась в новообретенную сестру мёртвой хваткой. Все увещевания — мол, сгинешь вместе со мной — от неё отскакивали. Хоть титановые болты на лбу гни! В тот день, когда на папашу Блуфо науськали целых пять команд захвата и всё-таки взяли, Ракна могла уйти. Но не ушла. И в столичной тюрьме столичной планеты Славянской лиги вела себя, как ни в чём не бывало. Словно прожила на свете всё, что ей причиталось. И теперь со спокойным сердцем может сдохнуть довольная сложившейся жизнью.