Из другого теста
Шрифт:
— Спаслись? — хладнокровно бросил царевич.
— Нет. В морях этой планеты водятся жуткие твари. Хотя на посадочную площадку те из них, кто способен выползать на сушу, никогда не лезут. Бывало, по сторонам их целые стаи, а на самой площадке ни одной.
— А что дальше, за горами? В глубине материка? — прошептала Ари.
— А там, благородная госпожа, никто ни разу не был. Верней, находились ненормальные, что лезли туда. Напротив посадочной площадки единственный проход, что ведёт вглубь этих гор. Причем, будто нарочно вырезанный в монолитной скальной стене. Так вот,
— Ты про оборотней говори, — напомнил Этижи. — Что сталось с челноком?
— Его утянули под воду невообразимо гигантские щупальца, — пожал плечами Абинайят. — Он не успел добраться до катера, который немедля взлетел. Оба чудовища спокойно уменьшились и вновь улеглись под скалой. А потом рядом с ними появились из воздуха берры.
— И ваших торговцев не пугают такие партнёры? — насмешливо осведомился царевич. — Видать, эти берры нуждаются в вас меньше, чем вы в них. Может, им и без вас хорошо живётся?
— Неплохо, — заверил его Абинайят. — Как раз на их планете и добывают «панацею». Или «милость бога», как его обзывают христианские фанатики. Добывают совсем немного: где-то около пары сотен в год. Но, и этого с избытком хватает, чтобы берры жили сытно в своё удовольствие.
Этижи покрутил в пальцах крохотный с виду невзрачный камушек с чудесными целительными свойствами. Тот висел на его шее, на толстом кожаном ремешке, ибо «милость бога» не терпел никакого металла. Царица невольно коснулась своего, чуть более крупного камня, но тотчас опустила руку.
— С этим камнем мои раны заживают вдвое быстрей, — задумчиво проговорил Этиджи. — И тяжкая болезнь блистательной матери совсем прошла. Когда пять лет назад ты их привёз, наша царица готовилась уйти в мир предков. А нынче радует меня своей материнской любовью. Земля, где можно найти такие камни, дорогого стоит. Но, на ней живут оборотни. А воины огромных галактических лиг покупают у них камни… Дорого?
— За камень, что висит на твоей шее, великий воин, я отдал целый корабль зерна. И ещё кое-что весьма ценное. Но ничто не может стоить дороже твоего расположения.
— Воины их просто покупают, — Этижи всё также задумчиво вертел в пальцах свою драгоценность. — Они не приходят и не забирают их себе. Я понимаю, что людей останавливают чудовища. Не понимаю только одного: неужели магия берров могущественней всех ваших огромный кораблей? Да-да! Я знаю, салих, что ты не веришь в магию. И не стану спорить, — досадливо отмахнулся царевич.
Абинайят Нуру посмотрел на затаившую дыхание царицу — та, широко распахнув свои узкие глаза, замерла в каком-то трансе. Этижи покосился на мать и сам кивнул, позволяя гостю напиться. А потом уставился на свою зеленоволосую жену — та, склонив голову, задумчиво перебирала пальцами.
— Ты узнала, что хотела? — довольно мягко и почтительно поинтересовался царевич.
— Да, — едва слышно выдохнула она и повернулась к царице: — Я могу покинуть тебя, блистательная мать?
Этсиви чуть заметно кивнула. Ари легко поднялась, будто и не сидела, подобрав коленки, битых три часа. Даже не встала на ноги, а будто взлетела. И только длинный подол не
— Наша Ари страшная трусиха, — оповестила гостя властная красавица Хэраги. — Ей невыносимы рассказы о чудовищах.
Пришедшая в себя царица сощурила глазки. И шевельнула сухонькими пальчиками левой руки — невестка моментально заткнулась, поджав свои кукольные, похожие на розовый бутон губки. Абинайяту показалось, что утомлённая его визитом повелительница кунитов тоже удалится. Но та вдруг спросила вполне бодрым голоском:
— Цена на магические камни всё время растёт?
— О да!
— А какой товар оборотни ценят более прочих? — продолжила выпытывать Этсиви.
— Я не осмелюсь тревожить этим уши блистательной царицы.
— Их трудно потревожить, — тотчас возразила та. — Говори.
— Превыше всего берры ценят привозимых к ним женщин, — бесстрастно произнёс салих, как бы скрывая своё отношение к тому, что куниты с их культом богини-матери не одобряют.
— Рабынь? — так же сдержанно переспросила Этсиви.
— Разных женщин. Но, лишь тех, что идут к ним сами. Такое редко, но случается. Даже отчаявшаяся женщина по своей воле не пойдёт к чудовищам. К ним везут тех, кто добровольно, — поднял палец Абинайят, — согласны отправиться к беррам. В основном тех, кого ожидает суровое наказание за преступления. А женщин, привезённых туда насильно, берры отправляют обратно. Как они это чуют, непонятно. Но распознают таких безошибочно. А вот тем, кто их притащил, везёт меньше. Эти прохиндеи домой не возвращаются. Никогда.
Уж что-что, а болтать куниты могли до бесконечности. Вернувшись в дом, отведённый инопланетным торговцам, Абинайят завалился спать. Без ужина — настолько его вымотал визит к царской семейке. Как, впрочем, всегда, когда имеешь дело с народом, понапридумавшим кучу мелких, но неукоснительных обычаев. Однако, и здесь ему не дали покоя. Разбудил слуга, сообщивший невероятную новость: в дом чужаков посреди ночи пожаловала главная жена царевича. Дамочка, что не могла переступить их порог даже при свете дня с охраной. Абинайят велел провести Хэраги прямиком к себе. И поспешно натянул на измятую рубаху шёлковый халат. Он лихорадочно прокручивал в башке всевозможные причины невозможного визита.
Хэраги, ничуть не смущаясь своим вопиющим поведением, опустилась на лежанку из циновок, заменяющую кунитам диваны. Она подобрала ноги и без обиняков заявила:
— «Милость бога» не делает человека бессмертным.
— Не делает, — осторожно подтвердил торговец.
— Значит, мать моего мужа скоро умрёт, — скривила губки будущая царица, в чём лично Абинайят нисколько не сомневался. — Ты правильно думаешь, что я стану царицей, — кивнула она. — Любой ценой. Я ни перед чем не остановлюсь, — пригрозила она кому-то невидимому. — И тогда только я стану решать, кто будет избранным. Как у берров. Неугодные мне купцы никогда не прилетят на Кунитаоши, — пристально вглядывалась стерва в глаза инопланетчика, ища в них немедленного понимания её желаний.