Из духа и оков
Шрифт:
— Ты — лорд Воды? — прямо спросила я.
Родес только пожал плечами.
— Я не знаю. Может, территория перейдет Розамонд. Или даже Эйтри.
— Вряд ли Пророчица может стать лордом или леди, — Розамонд смотрела вдаль.
— Почему нет? — спросила Эмори.
— Потому что веками многие считали Пророков нестабильными и немного безумными, — сухо сказал Джастис, и все посмотрели на него, а Розамонд улыбнулась.
Розамонд кивнула.
— Он говорит правду, не злитесь на него. Я не злюсь. Порой кажется, что было бы лучше,
— Так это может быть ваш кузен. Принц Люмьера?
Родес кивнул.
— Да. Хотя он — наследник трона. Хотя дядя вряд ли его уступит.
— Ваш дядя любит власть, похоже.
— Твоя мама была похожей в этом.
Родес скривился, открыл рот, чтобы что — то сказать, но Истон вмешался.
— Нет, ты прав. И это было из — за того, что она никому не доверяла. И потому что Лор на фоне делал то, что ему было нужно, и все страдали из — за этого. Если бы моя мама доверяла тем, кто ей подчинялся, может, мы остановили бы это заранее. Но все вышло не так. И теперь я король, и я должен встретиться с королем Люмьера. И я должен представить Жрицу Духа.
— Я не могу идти как гонец от Обскурита, — я старалась говорить правильно.
— Мы и не считали тебя нашей, — сказал Истон, я подавила обиду. Я знала, что он имел в виду во многих смыслах. Как и все.
Я подняла голову.
— Хорошо. Потому что народ Люмьера не может думать, что Жрица Духа работает на Обскурит. Если будет так, они не придут, когда будут нужны нам.
— А они нужны нам, — тихо сказала Розамонд. — Если хотите одолеть Серого, нужно больше тех, кто в этой комнате, и кто следует за вами. Пророчество — только начало. Нужно сделать больше.
Пророчица обмякла возле Люкена, который держал и Брэлинн. Эмори снова принесла воду, но никто не взял стакан. Что ж, моя бывшая хотя бы старалась.
Мне не нравилось, как звучали слова Розамонд. Но мы не могли бороться с их значением.
— Ладно. Кто еще идет?
— Я иду, — сказал Ридли, удивив нас.
— Ты уверен, дядя? — спросил Истон.
— Ты знаешь, что мне нужно. Не только из — за желания помочь тебе и убедиться, что ты в порядке. Вам нужен целитель.
— О чем вы? — спросила я, не подумав. Другие покачали головами, и я знала, что было больше тайн, чем я знала. Как всегда. Такое случалось, когда века истории и ошибок спутались в одно. На это не было времени.
— Кто еще?
— Я пойду, — сказал Люкен. — И он мой король, так что я должен выразить уважение, — сухо сказал он.
Брэлинн подняла голову у него на руках, значит, и она хотела пойти. Она шла за ним. И мне нравилось, что она была рядом. Я хотела узнать больше о ее силах. Может, однажды мы сможем ее вернуть.
— И, конечно, я иду, — сказал Родес. — Розамонд?
Она кивнула, побледнев.
— И раз король просил короля, то и я пойду.
— Тебе нужен кто — то рядом, — сказал Тиган.
— Я останусь, — Джастис посмотрел на нас. — Эмори не должна
— Ничего. Я останусь. Помогу с Вин, если можно.
Она словно стала другим человеком. Может, близость смерти и сила в венах сделали это с ней. Она старалась, и я тоже буду стараться. И нет, она не изменилась. Она напоминала девушку, которую я думала, что любила. И, может, это было хорошо. Может, ей нужно было понять, кем она была, а не бросаться на всех. Я закопала себя, а она сделала наоборот. Мы обе оказались на схожих дорогах.
— Ладно, хорошо. Когда? — сказала я.
— Можно сейчас, — Истон посмотрел на нас. Мы приняли душ и искупались, переоделись в другую кожаную броню. У меня было мало вещей в этом мире, так что меня устраивало то, что давали. Мои длинные светлые волосы ниспадали волнами, высохли сами, и я не стянула их в косу. Я не выглядела как принцесса, как могла выглядеть Жрица в моем представлении. Я выглядела как я. И это было хорошо. — Ладно, сохрани крепость, — сказал Истон Джастису, и его дядя улыбнулся, хотя это не затронуло глаза.
— Всегда. Мы позаботимся о Вин и твоем дворе. И сделаем, что должны.
Я отошла на шаг, Истон и Джастис обсуждали то, что нужно было сделать, пока его нет. Я посмотрела на свои ладони, желая, чтобы сила в моих венах немного успокоилась. Она порой поднималась в крещендо, и было сложно слышать и дышать, когда она так делала. Словно все пять стихий боролись за власть и не понимали, кто победит.
Я не знала, что делать с этим, потому что вряд ли меня мог кто — то обучить. О, они пытались научить меня управлять каждой стихией, но никто не мог помочь с Духом. Никто даже не знал, что эта сила делала.
Я знала лишь, что не могла вернуть родителей из мертвых.
Я не могла коснуться магии Духа. Она была там, в моих порах, вокруг моего сердца, в моих венах. Она была всюду и нигде, но я не знала, что с ней делать.
Я знала лишь, что два человека, которых я любила всю жизнь, умерли, стали жертвой, чтобы я получила ее.
Я не могла простить себя за это.
Я никогда не прощу Серого.
Не прощу Гаррика.
Он умрет от моих рук, и, может, хоть раз я не буду горевать по потере и ужасаться от того, кем была, сделав это.
— Ладно. Вперед, — Розамонд стояла у кристалла. Я кивнула, поправила кожаную тунику, чтобы не было заметно, что я одевалась в спешке.
Я устала, была в крови тех, кто пострадал из — за кристалла, и хоть многое смылось, пятна произошедшего и значения этого остались. Я всегда буду знать причину пятен. Я не забуду. Я не могла забыть, как выглядела Вин. Не могла забыть лицо Арвин. Не могла забыть одинокого солдата, умершего на поле боя.
Я не могла отогнать страх и тревогу на лицах тех, кто думал, что я не смогу управлять силой. Они были правы.