Из грязи в князи. Или попаданка для графа
Шрифт:
Ласково погладив её по волосам, я попробовала заговорить с ней:
– Ну что ты, маленькая. Ты потерялась? Тебя кто-то обидел?
Девочка не успокаивалась и лишь исподтишка, как дикий зверёк в норке, зыркала на меня своими глазищами. Я поняла, что на вопросы мои она не ответит, и решила заинтересовать малышку, чтобы направить её эмоции в другую, положительную сторону.
Усевшись на землю, я больше не пыталась что либо выведать, а просто начала говорить:
– А ты любишь сладкое? Я очень люблю и готова есть его даже ночами. А моя слабость - это воооот такие торты.
–
– Шоколадные коржи с огромным количеством крема, с пряной пропиткой и взбитыми сливками. Мммм... Я помню, как мы с Викой пробрались на кухню, где к празднику готовилось много вкусняшек для детворы. Там мы нашли кучу пирожных. Корзиночки, наполненные воздушным кремом, расставленные для торжества, были напрочь испорчены нами. Ох, как нам влетело от поварихи, когда наутро она обнаружила пустые формочки без капельки крема и наши измазанные, но довольные лица. Уши потом ещё с неделю горели...
Я всё говорила и говорила, а девочка с каждым моим словом всё больше округляла глаза. Плач прекратился и напоминал о себе лишь редкими всхлипами.
– А ты голодна?
– Увидев робкий кивок головы, я поняла, что смогла заинтересовать её.
– К сожалению, у меня нет торта, но когда - нибудь, когда у меня появятся деньги, я испеку такой торт. А сейчас же могу предложить тебе кашу с вкусным вареньем. Пойдём?
Я протянула руку к малышке, но она воспрянула мой жест, как угрозу, и испуганно спрятала за спину свои ручки. Боясь нарушить то хрупкое доверие девочки, которого с трудом добилась, я вложила в слова всю свою нежность и вновь позвала её.
– Ну, чего ты боишься? Пойдём, а то скоро совсем стемнеет, и я не смогу найти тебя в этой траве.
– А ты не будешь драться?
– Выдала она, чем привела меня в шок.
Мда... Похоже, судьба у этой малышки была не из лёгких.
Подумала я. Но в ответ лишь произнесла:
– Обещаю! Я не обижу тебя!
– Правда-правда?
– Она не сдавалась.
– Честно-честно!
– Улыбнулась я, поражаясь недоверию и упрямству маленькой девочки.
Ещё секунду посомневавшись, она, наконец, вложила свою маленькую ладошку в мою. Поднявшись с земли, я потянула её за собой.
Ночь входила в свои права, и мы вынуждены были идти в темноте. Стараясь не запнуться и не напугать доверчиво шагающую за мной малышку, я медленно продвигалась вперёд. И когда мы добрались до дома, я почувствовала, как напряжение, давящее на меня всё это время, спадает.
Но, зайдя внутрь, я вспомнила, что не принесла ни полена, а в доме было темно. Лишь в очаге мерцали последние догорающие пара углей. Мысленно чертыхнувшись, ведь придётся идти обратно, я присела возле стоявшей рядом со мной девочки.
– Ты побудешь здесь, пока я схожу за дровами?
– Держа её за руки, заговорила я.
– Нет! Я с тобой!
– Она вцепилась железной хваткой в моё платье.
Ну что ж, выбора у меня не осталось, и мы снова вышли на улицу. Добравшись до кучи поленьев, я набрала охапку и, боясь, что малышка отстанет и испугается в темноте, ведь возможности взять её за руку не было, попыталась
– Кроха, послушай, держись покрепче за платье. Пойдём в дом.
Но девочка вдруг проявила характер и уверенным голосом произнесла:
– Я не боюсь! Я помогу!
– Взяв два полена, она встала рядом со мной.
Пожав плечами, я пошла первая. Слыша за спиной усердное пыхтение, я понимала, что ребёнок идёт следом за мной. Зайдя в дом, я поспешила разжечь огонь. Положив пару полешек, начала дуть на угасающие угольки . Заметив краем глаза движение рядом с собой, увидела, как малышка, примостившись возле меня, старательно мне помогает. И спустя пару минут нашей совместной работы, поленья взялись огнём. В комнате вмиг посветлело и тепло начало проникать в дом.
Посмотрев на девочку, я с улыбкой произнесла:
– Какая ты молодец! Без тебя я бы точно не разожгла этот очаг. А теперь давай мыть руки и садиться за стол. Буду кормить тебя.
Налив в таз воды, я смотрела, как девочка, от усердия высунув кончик языка, тщательно моет руки. Осматривая найденного ребёнка, я понимала, что мытьём рук здесь не обойтись. Девочке нужна была полноценная ванна. Но для начала нужно было выяснить, кто она. И как здесь оказалась.
Пока девочка занималась водными процедурами, я успела подогреть кашу и поставить вариться отвар. Всё это время, пока я занималась едой, с любопытством рассматривала свою ночную находку.
Маленькая, худенькая, грязная. Волосы её висели сосульками. Платьюшко её превратилось в лохмотья. И, по-видимому, никому не нужная! Я поймала себя на мысли, что мы с ней похожи. Ведь в этом мире я очнулась точно такой же: грязной и никому не нужной.
Усадив ребёнка за стол, я наблюдала, как она жадно поглощает еду. Дождавшись, когда первый голод был утолён, и девочка стала лениво ковыряться ложкой в тарелке, только тогда я приступила к расспросам.
– Как твоё имя?
– Прикоснувшись к маленькой ручке, я привлекла её внимание к себе.
– А зачем тебе?
– В глазах её мелькнуло неверие, затем они вновь начали наполняться слезами.
– Ты хочешь вернуть меня? Так знайте, я лучше сбегу, но к тётке ни за что не вернусь!
Не желая нового потока слёз, я поспешила успокоить её.
– Нет, милая! Если ты хочешь, можешь остаться здесь. А имя... Ну должна же я как-то к тебе обращаться?
– Айри.
– Шмыгнув носом, ответила кроха.
– А я правда могу остаться?
В её глазах была такая надежда, что я не посмела ответить отказом. Пусть остаётся, а чья она, узнаю в процессе общения.
– Да, Айри. Ты можешь остаться.
Глаза ребёнка засияли от счастья.
– А как твоё имя?
– спросила она и с любопытством уставилась на меня.
Я хотела назвать своё имя, но вовремя прикусила язык. А какое у меня имя? Ника? Хельга? И только в этот момент я осознала, что прошлого больше нет. Ника Стайлер умерла. И пора начинать новую жизнь. Есть новая я, и к этому нужно привыкнуть.
– Хельга.
– Грустно улыбнувшись, ответила я.
– Ты не любишь своё имя?
– Спросила Айри, заметив перемену в моём голосе.