Из химических приключений Шерлока Холмса
Шрифт:
— Может быть, это из деликатности? А в самом деле — почему?
— Деликатность здесь уместна, Ватсон, но я полагаю, они о ней в этот момент не думали. Вы обратили внимание на то, что пострадавшие ящики пришлось доставать из нижнего слоя штабеля? Ведь если вода попала на них, когда они были еще на улице, то она не попала бы в нижний ряд. Стало быть, они облиты уже «а складе, будучи уложенными в штабель. Посторонние туда не заходят. Стало быть, это сделал сам кладовщик.
— Так, значит, вы считаете, что злоумышленник все-таки был?!
— Никакой он не злоумышленник, Ватсон. Ведь эта женщина, оставившая отпечаток своего пальца на крышке ящика, его жена.
Когда «белую ржавчину» обнаружили, я видел его неподдельный ужас, но, сообразив, в чем дело, не стал его опрашивать. Я прошел мимо этого момента в своей заключительной беседе, боясь, что его сделают козлом отпущения. Урок ему будет сильным, но я считаю правильным, что не стал его разоблачать. Это, по-видимому, хорошая семья, надо и снисходительно отнестись к ее промашкам, принимая во внимание трудности, с которыми приходится им сталкиваться.
Я полностью согласился с Холмсом, решив, что он проявил высшую деликатность, не оставив кладовщика без работы.
НОЧНЫЕ ВЕДЬМЫ
Как-то чудесным ранним утром я возвращался с прогулки. Подходя к нашему дому, я встретился с незнакомым мне, приятного вида молодым человеком. С некоторым смущением он спросил меня, не я ли доктор Ватсон, и, получив утвердительный ответ, попросил моего внимания на несколько минут. Я любезно согласился и предложил зайти в дом, чтобы изложить свое дело в спокойной обстановке. Молодой человек признательно поклонился, и мы вошли в нашу квартиру, где я и предложил ему кресло. Он сообщил мне, что зовут его Роберт Метлок, он завершает свое образование в Лондоне, после чего ему предстоит коммерческая деятельность. Ко мне же у него большая просьба следующего содержания. У него недалеко от Тонбриджа, в прекрасной местности, проживают две тетушки, которые заботятся о нем с раннего детства, и он своим долгом и обязанностью считает отвечать им тем же. Они — старушки с недомоганиями, присущими их возрасту. В Лондон они не выезжают. А сейчас, как ему кажется, они нуждаются в медицинской помощи. Не соглашусь ли я, доктор Ватсон, поехать к ним и осмотреть их, мой труд будет хорошо оплачен. Если мне там понравится и у меня нет неотложных дел, то он, Метлок, и его тетушки будут рады предоставить мне кров для отдыха на роскошной природе. Согласие моего друга Шерлока Холмса составить мне в этом компанию представит для всех великую честь.
Я внимательно посмотрел на молодого человека и прямолинейно ответил:
— Я очень признателен вам за приглашение, но согласитесь, что в нем есть необычность и много неясностей. Прежде всего, я не столь честолюбив, чтобы предполагать, что вы не нашли в Лондоне лучшего врача. Моя практика не столь обширна, да и прерывается она довольно часто. Иначе говоря, я не снискал для себя большой популярности. Потом, вы ничего не сказали о самом заболевании ваших тетушек. Что именно их беспокоит?
— О,
— Тогда я совсем не пойму вашего беспокойства.
— Видите ли, доктор, им требуется душевное спокойствие. Они очень расстроены, и ваш приезд может на них очень хорошо подействовать.
— Я — не психиатр, почему именно я должен привести их в душевное равновесие? Излагайте, пожалуйста, более подробно, или я буду вынужден считать, что наш разговор окончен.
— Хорошо, доктор. Я скажу вам все без утайки. Тетушки там проживают уже много лет, можно сказать, сроднились с окружающей их обстановкой. Но вот сейчас они не находят себе места и подумывают о том, чтобы распродать там все свое имущество и переменить место своего жительства. С некоторых пор вокруг появились какие-то таинственности. Я понимаю, что все это — чепуха, но тетушки набожны и суеверны. Как они ни любят свое гнездо, но все же намерены оставить его. Я к ним приезжаю каждое лето и душевно отдыхаю у них. Очень будет жаль, если это гнездо перестанет существовать. У меня большая надежда на то, что вы сумеете развеять все их страхи, и все останется по-прежнему. Ваш друг Шерлок Холмс, я полагаю, с его проницательностью, очень бы тому способствовал, если он также удостоит нас чести принять наше приглашение.
— Очень любопытно, — сказал я, — вы что же, опасаетесь какого-то злодеяния? Или там уже свершилось преступление?
— Нет, нет! Там все очень тихо и спокойно, никто не убит и не обворован. Недалеко от дома тетушек, через речку, расположен старинный дом, о котором ходят легенды. Нынешний владелец приобрел его три года тому назад. У него большие дела в Лондоне, он туда часто ездит. А в округе в последнее время стало твориться что-то непонятное. Окрестные жители наблюдали в небе какие-то перемещающиеся огни, которые внезапно появлялись и так же куда-то исчезали. Однажды после их появления загорелся стог сена. Кто-то видел, фигуру человека, голова которого окружена сиянием. Вокруг этого плетут много небылиц, а тетушек это приводит в смятение. Они в полной уверенности, что здесь не обошлось без нечистой силы, которая будто бы гнездится в замке, имеющем дурную славу.
Наша беседа прервалась появлением Холмса. Он пришел с улицы, разделся, приветливо поздоровался, Я представил ему нашего посетителя, Холмс присел к столу и испытующе посмотрел на меня. Я кратко изложил содержание нашей беседы. Молодой человек в некоторых местах поправлял меня. Холмс закурил трубку и поинтересовался:
— Вы живете с родителями в Лондоне?
— Да, сэр, я у них — единственный сын. Отец — состоятельный человек, он ждет окончания моего образования, после чего намерен приобщить меня к своему делу.
— Ваши тетушки, как вы говорите, живут в этой местности уже много лет, вы часто их навещаете?
— В последнее время довольно часто, ведь езды до Тонбриджа совсем немного, а поезда ходят часто. Правда, сейчас мне приходится усиленно заниматься, ведь я уже на выпуске.
— А что, эти таинственные явления и прежде наблюдались в окрестностях Тонбриджа?
— Пожалуй, нет. Я, во всяком случае, ничего раньше об этом не слышал. В прошлом году, по крайней мере, когда я стал часто навещать тетушек, все в округе было тихо и спокойно.