Из химических приключений Шерлока Холмса
Шрифт:
Однако он быстро рассеял мои подозрения.
— А вы не заинтересовались, Ватсон, зачем мне понадобилось получить от Эльзы еще один портсигар. Конечно, конечно: нужен был предлог, чтобы на некоторое время удалить ее из комнаты. Вы так подумали?
Я согласился, что именно это имел в мыслях.
— И вы правы, но только отчасти. Я подумал, что отправляющий Эверта может наладить свою проверку исполнения. Все обменные портсигары сосредоточены у нее. Заполучив от нее второй, я внимательно их изучал и сопоставлял со своим — тем, что получил в подарок от Харгривса. Отметинку в обоих портсигарах
Прошло еще несколько дней. Холмс бывал на заводе, рассказывал мне любопытные вещи из технологии алюминиевого производства. Как-то вечером он мне сказал:
— Ну, Ватсон, завтра нам следует подняться пораньше, опять превратиться в морских офицеров. Завтра прибывает «Дакота», и, думается, мы не без удовольствия посетим с вами этот великолепный пароход.
— Что, опять таможенный досмотр?
— Нет, на этот раз досмотра не будет, но катер, я договорился, нам предоставят, а на нем мы выйдем на рейд. Кстати, предоставьте, пожалуйста, мне ваш медицинский саквояжик.
Я выложил из саквояжа его содержимое и передал его Холмсу, который перешел с ним в другую комнату и стал в него что-то укладывать. Я же тем временем придирчиво осмотрел нашу морскую форму.
Ранним утром мы появились в порту, где нас уже ожидал таможенный катер. Никого из морских офицеров на нем не было. Три матроса и командующий приветствовали нас, сказав, что обо всем предупреждены и ждут наших распоряжений. Выйдя на рейд, мы увидали приближающуюся «Дакоту». Матрос стал подавать сигналы, и, заметив их, красавец пароход остановился. Мы поднялись на борт.
Проследовав по палубе, мы зашли навестить священника. Тот, увидев нас, спросил:
— Что, опять таможенный досмотр?
— Нет, — мягко ответил ему Холмс, — на этот раз мы одни. У нас свои санитарные дела, но прежде всего мы зашли к вам засвидетельствовать свое почтение.
— Очень тронут вашим вниманием, джентльмены.
После обычных приветствий и вопросов о пути, Холмс сказал, что хотел бы еще раз взглянуть на Евангелие священника, оно произвело на него большое впечатление, это вещь превосходной работы.
— Самое превосходное в ней — это записанное божье слово, — сказал священник.
— Это, конечно, подразумевается, святой отец. Но, кроме того, и в самом земном смысле это произведение большого искусства.
Я видел, что слова Холмса доставляют пастору немалое удовольствие. А он тем временем продолжал:
— Эти массивные застежки — из чистого золота?
— Чистое золото — это слова священного писания, но если вас заинтересовали застежки, то могу вам сказать, что другой металл и не достоин того, чтобы хранить церковную мудрость.
— А у вас никогда не возникало сомнений по этому поводу? — спросил Холмс.
Пастор отрицательно покачал толовой.
— А у меня они все же имеются. Мне приходилось соприкасаться с золотом. Разрешите
Пастор не выказал возражений, только пожал плечами. Холмс раскрыл мой саквояж и достал из него два маленьких пузырька с притертыми пробками и пипетку с очень тонким носиком. На уголок застежки он нанес маленькую капельку из одного пузырька. Она так и осталась на поверхности, не оказав на металл никакого действия. Ваткой Холмс удалил капельку и проделал все снова, нанеся на этот раз капельку из другого пузырька. Опять поверхность металла осталась чистой.
Священник улыбался:
— Ну что, Фома Неверный, убедились в своем посрамлении?
Холмс глядел смущенно (или разыгрывал смущение) и попросил разрешения попробовать еще раз. Получив согласие, он достал из саквояжа еще один пузырек пустой — и в него очень аккуратно отлил из первых двух. Затем он той же пипеткой набрал и нанес на золото капельку смеси. Картина изменилась. Заметно стало, что кислота проникает через металл, образуя в нем тоненькое, как от шила, отверстие. Холмс ваткой удалил остаток капельки, вытащил лупу и предложил посмотреть в тоненькую дырочку, и пастор и я, хорошо подсветив, увидели под слоем золота темную поверхность.
— Чудеса какие-то! — воскликнул священник.
— Пожалуй, чудес нет, святой отец. В пузырьках кислоты — азотная и соляная. Ни одна из них на золото не действует. Но их смеси, называемой у химиков царской водкой, золото уступает. Это игольчатое отверстие показало нам, что золото только наверху застежек, а основу их составляет другой металл.
— Выходит, что святую церковь беспардонно обманули?
Холмс взял еще раз пипеткой соляной кислоты и внес в образовавшееся отверстие. Никакой реакции не последовало.
— Скажите, святой отец, — сказал он священнику, — если кто уведет у бедняка из хлева его козу, это будет грехом?
— Конечно, ибо сказано: не пожелай ближнего ни вола его, ни осла его…
— А если тот, кто свел козу, оставил бедняку взамен корову, это тоже следует считать грехом?
Священник улыбнулся.
— Ну, что вы, это благодеяние. Дар бедняку — да не оскудеет рука дающего…
— Не кажется ли вам, что перед нами как раз такой случай? Если кто-то возжелал обмануть святую церковь, то он изготовил бы застежки из простого металла, облицевав их потом золотом. Но то, что кислота, спущенная в отверстие, на него не подействовала, показывает, что металл этот отнюдь не простой, а не менее благородный, нежели золото. Не похоже ли это на корову, оставленную взамен козы?
— Я ничего не понимаю, колдовство какое-то!
— Нет, святой отец, в этом колдовстве не столь трудно теперь разобраться. Застежки на Евангелии прикреплены очень мелкими шурупчиками. Я могу даже, не сходя с борта парохода, найти отвертку, с помощью которой застежки заменились.
— Зачем же это нужно было, раз вы утверждаете, что металл, которым заменено золото, не менее ценен?
— В священном писании приводится текст заповедей господних. Одна из них — «Не укради». По первому впечатлению, она к этому случаю отношения не имеет. Вам, простите, святой отец, вольно или невольно, не приходилось нарушать эту заповедь?