Из хроники кладбища «Шмерли»
Шрифт:
Жена Вайнтрауба смотрела на него выпученными глазами. Он продолжил:
— …А Злата прожила до своей гибели еще целых пять лет и погибла не в Риге, а в Москве. Почему? На это можно ответить так… Именно с Сусанной Юдит поехала в Ригу в тот день, когда все вы встретились на взморье. Сусанне надо было получить заказанные ею железнодорожные билеты, у Юдит тоже были дела… В электричке Сусанна Маргулис что-то узнала от Юдит, поэтому она и погибла второй… Таким образом, мы находимся сейчас на пороге раскрытия
Денисов не сразу понял, что жене Вайнтрауба плохо. Вскочил. В ведре на терраске плавал ковш. Денисов зачерпнув воды, бросился к жещине. Она взглядом указала на защипленный английской булавкой карман. Кроме конверта, там лежала еще облатка с лекарством. Он выудил таблетку, протиснул ей в рот между зубами, дал запить. Вода, не попадая в рот, стекала по подбородку. Старуха смотрела на него немигающими глазами, словно хотела что-то сказать.
Денисов помог ей лечь, бросил под голову куртку. Он слышал, как за штакетником прошлепали спадающие с ног тапки, толстая Лида-Зельда куриным голосом оповестила о прибытии:
— Как у Ёси протромбин, Лубу? В норме?
— Побудьте тут! — Денисов метнулся с крыльца. — Я сейчас вызову «скорую».
— Вэй з мир! — испуганно вскрикнула Зельда.
Мимо тоскующего в тени сарая Нейбургера Денисов пробежал к девятиэтажкам. Те же старики пенсионеры сидели на своих местах, что и три дня назад. Молодая женщина -любительница звонить уже устанавливала коляску с ребенком ближе к автомату. Денисов вскочил в кабину первым, набрал номер «скорой».
— Кто вызывает? Кем приходитесь больной?
Диспетчер подозрительно выспросила его о самочувствии Влады Вайнтрауб, в конце сказала удовлетворенно:
— Сейчас выезжает… Встречайте.
Он позвонил также в дежурку. Женщина у кабины бросала яростные взгляды ему в спину, пенсионеры с интересом наблюдали за поединком.
— Я вызвал к ней «скорую». — Он попросил Антона поставить в известность Королевского, а заодно и райотдел в Видном.
— Здесь Ниязов рвет трубку! — крикнул Антон. — Будешь с ним говорить?
— Два слова! — предупредил Денисов.
— Все точно! — Оба слова ушли впустую, Ниязову пришлось уточнить: — Хойна действительно консультировалась в институте…
— Приезжала в январе?
— Да, дважды. С ней была сестра…
— Нахалы, — заметила женщина с коляской.
— …Симпатичная пожилая дама. Персонал ее опознает.
— Пока все!… Извините, девушка, — объявил Денисов, покидая кабину.
«Девушка» не оглянулась.
Затянутый зеленой ряской пруд впереди звенел голосами:
— Ну, сейчас, мам!…
— Сколько я должна говорить! Смотри, что бабушка послала!
Вдоль опушки Денисов вышел к дороге.
«В январе, когда дольше тянуть с консультацией у глазника было уже невозможно, Хойна вспомнила о Сусанне Маргулис. Это и было письмо, которое пришло в штэтл спустя пять лет после убийства. Послание попало к Владе Вайнтрауб…»
— Намик! Выходи из
— Вон мороженое привезли!
Безотчетная тревога не оставляла матерей. В них жил слепой страх древнего человека перед непривычным для него водным пространством.
— В кино опоздаем…
«Узнай Злата, что Маргулис убита через несколько дней после возвращения из Риги тем же страшным способом, что и Юдит, — убийце грозило разоблачение… — Дело продвигалось, пока Денисов моделировал детали и обстоятельства.
– Не теряя времени, Влада договорилась о консультации в институте Краснова…»
Дальше он снова вступал на шаткий путь гипотез и догадок.
«…В Москве она подыскала для сестры временное пристанище — изолированное помещение в комнате матери и ребенка. «Еся в больнице, я дома почти не бываю…» За изолятор Злата платила патронажной и приезжала в ее смену…»
По-прежнему кричали на пруду женщины. Денисов различил за кустами юное лицо Шейны, венчающее могучий, затянутый в купальник торс, — жена Богораза сажала девочку на велосипед.
«…Владу Вайнтрауб никто не видел на вокзале вместе с сестрой. Приезжала она всегда поздно». Еся, как маленький. Приходится сидеть, пока уснет… «Хойна засыпала, открыв защелку на второй двери. Влада поднималась через подъезд, устраивалась на свободной кровати, рядом с сестрой…»
Уходили они тоже порознь. Внизу встречались. Убийца все предусмотрела. Потом она даже высадит луковицы тюльпана на могилу Сусанны, словно это Злата бывала на кладбище; доказательство того, что Злата знала о гибели Сусанны.
Хладнокровие и расчет были характерны и для первых двух убийств. Как и способ их совершения.
И у Юдит, и у Сусанны убийца тоже появлялась поздно, когда никто не мог ее видеть. Вела она себя кротко и дружелюбно. Тихо лежала потом, ожидая глухого предутреннего часа, когда сон смаривает старух… Совершив убийства, аккуратно собирала постельное белье, тщательно укладывала. Во время осмотра никто не приглядывался особо к простыням и наволочкам.
На дороге впереди показалось несколько машин, Денисов еще издали различил высокую — выше других — карету реанимации.
Розыск, который он вел, уходил все дальше вниз по временной вертикали. Денисова интересовали сороковые годы — обстоятельства существования Юдит и Златы на территории, только что включенной тогда в состав государства Латвийской ССР.
«Одиннадцатого июня сорок первого Юдит Хойну отправили в бессрочную ссылку… У начальника уголовного розыска Вентспилского НКВД не нашлось, конечно, более важных дел всего за десять дней до нападения немцев!»
Но главное снова состояло не в этом.
«Что за тайна существовала между сестрами? Отчего их буквально затрясло во время первой их случайной встречи на взморье после почти пятидесяти лет разлуки? Что могли открыть друг другу Юдит и Сусанна Маргулис в электричке на Ригу — что стоило жизни им обеим?»