Из истории Боспора
Шрифт:
Каким образом попадал в среду туземного населения северного Причерноморья этот ранний греческий импорт? Едва ли через колонии. Если для района Болтышки или Немировского городища мы и могли бы допустить импорт греческих изделий при посредстве греческих колоний, а именно при посредстве поселения на Березани, то из колоний области Боспора ни одна не существовала, по-видимому, в то время, которому принадлежат фрагмент Новочеркасского музея или ваза из Темир-горы. Естественнее предположить другое, а именно, что такие изделия завозились в Причерноморье греками еще до того, как покрылась сетью колоний приморская полоса этой области. Это, конечно, еще не была регулярная, организованная торговля, а лишь отдельные наезды, может быть, наезды рекогносцировочного характера — такие же, как путешествия фокейцев, о которых рассказывает Геродот [178] . Такая торговля, при которой находили сбыт греческие художественные изделия и вместе с тем выяснялась, очевидно, и возможность получать необходимые Греции товары северного Причерноморья, как раз и могла подготовить почву для основания новых колоний, при существовании которых эксплуатация данной области могла стать более организованной и регулярной.
178
I,
Эта ранняя «доколонизационная» торговля доходила, как мы видим, также и до района реки Танаиса, причем привозимые сюда изделия проникали далеко в глубь страны. Было ли сильным ее воздействие на уклад туземного общества в данный период? Едва ли; никаких признаков этого мы, во всяком случае, не улавливаем. Правда, область Дона исследовалась очень мало. Но я думаю, что и при дальнейших расследованиях мы не найдем следов охвата торговлей кого-либо, кроме представителей родовой верхушки: масса населения, наверное, оставалась в стороне [179] .
179
О жизни массы населения Придонья дают представление расследовавшиеся А.А. Миллером поселения низовьев Дона. Мы встречаем по берегам рек ряд оседлых поселений, жители которых занимались главным образом рыбной ловлей, отчасти пастушеским скотоводством и земледелием; глиняную посуду они изготовляли себе сами, имели и начатки производства металлических (бронзовых) изделий. Население такого поселка представляло, по-видимому, первоначально родовую группу (см. В.И. Равдоникас, Готский. сборник, Известия ГАИМК, т. XII, в. 1–8, 1932 г., стр. 52 сл.); с течением времени жизнь такой общины, несомненно, сильно усложнилась. Никаких следов влияния греческой торговли на уклад этих поселений мы не находим. А.А. Миллер считает, что эти поселения принадлежат эпохе «доскифской», но очень близки, может быть, непосредственно предшествуют эпохе «скифской» (Сообщения ГАИМК, т. I, 1926 г., стр. 125). Мне думается, что их конец наступаем несколько позже: в Елисаветовском городище материал «кобяковской культуры II» был обнаружен в слое V, может быть, даже начала IV в. до н. э.; а единственный найденный в слоях «кобяковской культуры II» в Кобяковом городище обломок ионийского сосуда принадлежит времени, никак не более раннему, чем VI в. до н. э. В то время, которому принадлежат наши ранние греческие находки (конец VII в.), эти поселения, во всяком случае, еще существовали.
При всем том эта ранняя торговля несомненно начала оказывать известное воздействие на тот процесс, в результате которого образовалось уже сильно усложненное местное общество, представленное погребениями Елисаветовского некрополя. Пока это воздействие сказывалось в накоплении ценных вещей у отдельных представителей родовой верхушки общества, что усиливало имущественное неравенство между ними и остальной массой.
К середине VI в. положение дел в северном Причерноморье меняется. Возникает ряд колоний, из которых некоторые занимают тот район, который, естественно, должен был связаться и с областью реки Танаиса, а к концу V в. мы находим здесь, в дельте, уже и постоянный торговый пункт.
Насколько втянута была эта область в сферу греческой торговли в тот период, который отделяет основание крупных колоний Боспора от основания Танаиса? Дать ответ на этот вопрос мы пока не в состоянии: материал, относящийся к данному периоду, так ничтожен, что твердой почвы для каких бы то ни было обобщений он нам не даст. Все-таки рассмотрим его.
Среди исследованных нами находок Елисаветовского городища нам попалось несколько экземпляров привозной керамики, безусловно принадлежащих времени, более раннему, чем конец V в., принятый нами за самую раннюю дату основания Танаиса. Так, среди обломков остродонных амфор некоторые совершенно идентичны тем, которые мы находим в слоях VI в. (например, обломок № 320; также обломок № 628); сосуду конца VI в. до нашей эры принадлежал также чернофигурный обломок № 448. Мне не представляется возможным из-за этих единичных находок отнести дату основания Танаиса ко времени более раннему: вся масса материала Елисаветовского городища слишком определенно принадлежит более позднему времени, более позднему времени принадлежит и почти весь некрополь; слой, содержавший греческие находки в значительном количестве, везде должен быть отнесен ко времени не раньше конца V в. до н. э. Более вероятно другое. Мы знаем, что и до того, как на месте Елисаветовского городища был основан торговый пункт, здесь существовало. местное поселение типа поселений Кобякова и Гниловского; весьма возможно, что боспорские торговцы приезжали сюда для обмена товарами еще до того, как здесь был основан постоянный торговый пункт. Интенсивной и регулярной торговля, очевидно, еще не была; но в небольшом количестве греческие товары уже начали сюда ввозиться.
Особенно заслуживающим внимания представляется мне следующий факт. В 1927 г. в Елисаветовском городище был обнаружен слой, лежавший ниже «греческого» слоя конца V — начала IV в.; наряду с обломками местной керамики, родственной керамике «кобяковской культуры II», в верхней части этого слоя оказалось несколько обломков остродонных амфор VI–V вв. Думаю, что эти обломки как раз и свидетельствуют о той торговле греков с областью Придонья, которая была, может быть, слабо развита, не была постоянной и регулярной, но все же имела место в эпоху, непосредственно предшествующую основанию Танаиса.
Из содержащих привозные греческие вещи курганов Елисаветовского некрополя только один может относиться к этому периоду: это курган, раскопанный в 1901 г. И.И. Ушаковым [180] . О времени этого кургана много спорят, причем основанием для той или иной датировки служит меч в золотых ножнах, украшенных изображениями в «скифском зверином стиле»: Тальгрен [181] относит его к VII в. до нашей эры, Кизерицкий [182] — к VI, Ростовцев [183] — к V или IV веку; Ростовцев ссылается при этом также на сходство, обнаруживающееся в обряде погребения и погребальном инвентаре между Ушаковским курганом и расследованными А.А. Миллером курганами IV–II вв. Вопрос датировки так называемых скифских вещей пока слишком мало разработан, чтобы была возможность с уверенностью датировать Ушаковский меч на основании стилистических признаков; отмечу лишь, что датировка IV веком представляется
180
Отчет Ушакова не издан. Рукописный отчет в деле Арх. ком. 240/1901 г.
181
Tallgren, Coll. Tovostine, Helsingfors, 1917 г., стр. 66.
182
Arch. Anzeiger, XVII, 1902 г., стр. 44.
183
Скифия и Боспор, изд. ГАИМК, 1925 г., стр. 531–532.
Мы имеем, таким образом, хотя и очень немногочисленные предметы, относящиеся к эпохе, когда ряд боспорских колоний уже бесспорно существовал, но Танаис, как боспорский торговый пункт, еще не был основан: эти предметы попадали сюда, очевидно, из колоний Боспора. И характер их совпадает уже с тем, что мы знаем об импорте из колоний в другие области северного Причерноморья: ввозятся не только художественные раритеты, а уже и товары, свидетельствующие о новых чертах в быту местного населения (амфоры).
Мы, конечно, должны еще раз сделать оговорку: материала так мало, расследования Придонья велись настолько малоудовлетворительно, что всякие обобщения можно делать лишь с величайшей осторожностью. И, тем не менее, даже на основании этих находок ряд моментов устанавливается твердо. Фактом является существование спорадических торговых; сношений еще на рубеже VII и VI вв. до нашей эры; фактом можно считать и проникновение сюда хотя бы и очень немногочисленных греческих товаров в VI и V вв. Все это, не могло не оказывать влияния на процесс разложения родового строя местного общества, к IV в. зашедший, как показывают елисаветовские погребения, уже очень далеко. Проверить, исправить и дополнить эти наши наблюдения должны дальнейшие расследования области древнего Танаиса.
Опыт характеристики городища у станицы Елисаветовской по находкам экспедиции Гос. Академии истории материальной культуры в 1928 г.
Т.Н. Книпович
Задача издаваемого исследования — дать характеристику вещественного материала, найденного в городище у станицы Елисаветовской во время работ экспедиции ГАИМК в 1928 г., и определить, что дает этот материал для выяснения характера данного поселения [184] .
184
Печатаемая статья представляет собой отчет о работе, непосредственно связанной с теми функциями, которые мне пришлось выполнять в экспедиции ГАИМК 1928 г., и окончательно порученной мне после отчетной выставки Северо-Кавказской экспедиции в 1929 г. Издание, посвященное Елисаветовскому городищу, мыслилось в то время как коллективная работа участников экспедиции; на мою долю выпала характеристика вещественного материала, найденного в 1928 г. Сейчас приходится издавать только мою статью. Отсутствие в ней изложения результатов произведенного в 1928 году исследования протоков Дона, весьма важного как раз в связи с некоторыми из затрагиваемых мною вопросов, недостаточное освещение материалов некрополя, отсутствие очерка исследований Елисаветовского городища и другие пробелы объясняются тем, что первоначальный план работы, остававшийся в силе до самого последнего времени, предполагал детальную разработку всех этих тем в издаваемых вместе с моей статьей исследованиях других участников экспедиции; иначе следовало бы, конечно, хотя бы вкратце коснуться всех этих тем в данной работе. Сейчас включение в издаваемую статью всего того, что предполагалось осветить в других работах, было бы не всегда выполнимой и во всяком случае очень сложной задачей; это еще задержало бы опубликование работы, и без того издающейся через два года после того, как она была закончена.
Истории расследований Елисаветовского городища мне придется коснуться только в рамках стоящей передо мной задачи: приступая к обзору находок 1928 г., мы должны отчетливо представить себе, какая работа в этой области уже проделана, и какие вопросы, разрешению которых должно помочь изучение находок, уже поставлены прежними исследователями Елисаветовского городища.
Основная цель, которая стояла перед первыми исследователями области нижнего Дона Стемпковским и Леонтьевым [185] , состояла в отыскании древнего Танаиса, который, как «самое большое после Пантикапея торжище варваров» [186] , внушал надежды на богатые находки ценных в материальном или художественном отношении вещей, могущих обогатить коллекции столичных музеев. В связи с таким подходом, внимание раскопщиков неизбежно должно было сосредоточиться на двух самых больших и наиболее подходивших для Танаиса по своему внешнему виду и местоположению городищах данной области — Недвиговском и Елисаветовском; но в результате лежащей в основе того же подхода погони за ценными находками оба эти поселения раскапывались совсем не так, как следовало бы: до сих пор раскопаны лишь ничтожные кусочки их, давшие материал, крайне недостаточный для сколько-нибудь ясного представления об их характерных особенностях.
185
См. Два письма Стемпковского к Бларамбергу о местоположении древнего города Танаиса, Пропилеи, сборник статей по классической древности, изд. П. Леонтьевым, кн. IV, Москва, 1854 г., стр. 387–395; П. Леонтьев, Археологические разыскания на месте древнего Танаиса, там же. стр. 397–524.
186
Strabo VII, 310.