Из истории Боспора

Жебелев Сергей Александрович

Раскоп IV. Второй раскоп, также сохранивший правильные, соответствующие определенным отрезкам времени слои, — раскоп IV, у старого протока. Раскопка велась на площади 6x4 м; общая толщина культурного слоя около 1,50 м, на глубине 1,57 м (от пикета 47) — уровень стояния воды. Привожу описание слоев.

I (нижний). Песок, разделяющийся на несколько горизонтов; волнистая стратификация. Верхний горизонт песка окрашен в серый цвет и имеет характер нижнего почвенного яруса. Песок не имеет глинистой примеси, слегка цементирован. Нижний ярус песка более светлый, не содержит находок. Неизменный уровень водоносного слоя во время раскопов.

II. Пестрый стратифицированный слой; более интенсивно окрашен, внизу имеет характер болотного почвенного образования. Стратификация волнистая и прерывистая. В числе находок большое количество кусков обмазки. Песок в большом количестве, как в виде небольших прослоек, так и в виде конкреций.

III. Темный ровно окрашенный почвенный слой.

Как мы увидим при рассмотрении находок, здесь мы также имеем последовательные, сменяющие

друг друга наслоения, соответствующие определенным периодам жизни поселения.

Что касается раскопов II и III, то там картины правильных слоев мы не имеем. Многочисленные наслоения раскопа II, иногда резко различающиеся между собой по характеру почвы, нельзя, по-видимому, считать слоями, соответствующими последовательно сменяющим друг друга периодам жизни поселения: этого мнения держатся как руководившие раскопкой данного участка .Н. Шульц и Д Б. Пиотровский, так и начальник экспедиции А.А. Миллер. Отмечу, что и находки раскопа II подтверждают высказанное мнение. Здесь нет, как в раскопах I и IV, смены раннего материала нижних слоев поздним материалом слоев верхних: разновременные находки встречаются вместе и вверху, и внизу, причем некоторые самые поздние экземпляры оказались лежащими особенно глубоко и наоборот — ранние попали наверх. Первоначальные слои здесь, несомненно, потревожены. Раскоп же III весь относится, по-видимому, к одной эпохе. Характерных, четко отделяющихся друг от друга слоев в нем замечено не было; весь поддающийся датировке материал принадлежит приблизительно одному времени.

Перейдем к рассмотрению находок. На стр. 198–199 нами дана таблица всех находок, сделанных в упомянутых шести раскопах. Эта таблица, нуждается в пояснениях и дополнениях.

Прежде всего, о датировках, которые устанавливаются на основании найденного материала и для всего городища, и для отдельных раскопов или слоев раскопов. Возможность довольно точных датировок создается главным, образом обломками греческой керамики, в значительном количестве встречавшимися в городище. Рассмотрим с этой точки зрения последовательно, все раскопы.

Рис. 28. Обломки остродонных амфор из нижних слоев раскопов I и IV.

1, 2, 3 — найдены в нижнем (песчаном) слое; 4 — на границе слоев I и II раскопа I.

Раскоп I.Слой I. Наиболее показательны №№ 212, 290, 297, 301, 306–307, 320.

№ 290 (рис. 30, 1) — обломок аттического краснофигурного сосуда, очень маленький и не дающий ясного представления ни о форме сосуда, ни о содержании росписи. Покрытие внутренней стороны черным лаком указывает на то, что мы имеем дело с сосудом открытым: вероятно, это был килик или cкифос. По характеру росписи (тонкие веерообразные расходящиеся линии, исполненные частью густым, частью разбавленным лаком) и по качеству густого черного лака мы можем с полной уверенностью датировать обломок еще V в. до н. э. Пятому веку принадлежит и второй краснофигурный обломок I слоя, № 212 (рис. 30, 2) — обломок глубокого килика; на наружной стороне сохранилась часть женской головы, на внутренней — исполненный белой краской по лаку растительный орнамент, типичный для данной разновидности килика. Также к V, может быть к самому началу IV в., относится и ряд чернолаковых обломков: № 297 — обломок ручки чернолакового килика простой и строгой формы, характерной для раннего времени, с лаком густым, черным и блестящим; № 306/307 — обломок кувшинчика, покрытый прекрасным черным лаком, снаружи сплошь, внутри в верхней части; № 222/223 — обломок стенки открытого сосуда, отличающийся лаком исключительно высокого качества, и другие.

Рис. 30. Образцы привозной керамики из раскопов I и IV Елисаветовского городища.

1, 2 и 6 — из I (нижнего) слоя; 3, 4 — из II слоя; 5 — из III (верхнего слоя).

№№ 320 и 210 (рис. 28, 1–2) представляют нижние части днищ остродонных амфор. Обе они принадлежат раннему типу, восходящему еще к архаической эпохе и не встречающемуся позже V — начала IV века до н. э. Этот тип характеризуется коротким, по большей части припухлым горлом, короткой ножкой с глубокой ямкой внизу на наружной стороне дна и округлыми стенками, постепенно переходящими в плечи. Характерный экземпляр такой амфоры, найденной в Марицыне, в погребении V в. до н. э., воспроизведен на рис. 29, 1 [204] .

204

Рисунок взят из Ebert’a, Ausgrabungen auf d. Gute Maritzyn, Pr"ahistorische Zeitschrift, 1913 г., стр. 12, рис. 9.

Рис. 29. Типы остродонных амфор.

1 — амфора архаического типа VI–V в. до н. э.; 2 — амфора IV–III в. до н. э.

Из наших обломков № 320 представляет данный тип в ранней его разновидности: амфора, которой он принадлежал, могла бы относиться даже еще и к VI в., во всяком случае не позже чем к V в. до н. э. № 210 — ножка амфоры, представляющей

более позднюю разновидность того же типа; в форме появляется известная подчеркнутость, зависящая от меньшей постепенности переходов. Такие амфоры типичны для слоев и погребений раннеклассической эпохи (V — начало IV в. до н. э.) [205] . № 301 (рис. 28, 4), найденный на границе слоя II, представляет обломок верхней части (ручка с частью горла) амфоры уже более позднего типа, появляющегося не раньше 2-й половины V в. и характерного для IV в. до н. э. Горло здесь удлиненное, постепенно расширяющееся книзу, ручка длинная и плоская. Это — ранний экземпляр того типа узкогорлых стройных амфор, который становится господствующим в IV–III вв. до н. э.; но форма венчика и общий характер очертаний говорит еще за сравнительно раннее время — не позлее начала IV в. до н. э.

205

Самый поздний из известных мне комплексов, содержащий амфоры сходного типа, — курган № 11, раскопанный А.А. Миллером в Елисаветовском некрополе в 1909 г.; курган принадлежит, судя по другим находкам, началу IV в. до н. э. См. ИАК, в. 35, стр. 105, рис. 10, 4.

Тот же характер имеют и все остальные находки слоя I: преобладает материал V в., отдельные экземпляры могут относиться к началу IV в. По этим поздним экземплярам мы и должны датировать слой: время его, следовательно, конец V или начало IV в. Характерно полное отсутствие в этом слое типичных для верхнего слоя обломков амфор с клеймами, раннеэллинистической керамики с буроватым тусклым лаком и т. д.: здесь перед нами чистая картина слоя классической эпохи, при этом сравнительно раннего ее периода.

Слой II. Большая часть поддающихся датировке находок II слоя указывает на время несколько более позднее. Так, краснофигурный обломок № 285 (рис. 30, 3) уже значительно отличается от найденных в I слое №№ 290 и 212. Это часть краснофигурного скифоса IV в., подобные которому уже встречались в районе Елисаветовского городища, а именно — в погребениях курганного некрополя (см. изображенный на рис. 31 скифос, найденный в 1911 г.: пальметка под ручкой совершенно аналогична пальметке нашего обломка). Лак этого обломка уже не имеет блеска и густоты, свойственных V веку. Среди чернолаковых обломков слоя II попадаются отдельные экземпляры с хорошим лаком, черным и блестящим, но преобладают обломки, покрытые лаком более тусклым, иногда имеющим сильный металлический отлив. Типичный для IV в. экземпляр представляет обломок реберчатого канфара № 110/237 (рис. 30, 4): за данное время говорят и техника, и детали выделки, чуждые V в. Вместе с тем материал, указывающий на эллинистическую эпоху, отсутствует и здесь: нет ни типичной эллинистической керамики с коричневым или красноватым лаком, ни амфорных обломков с клеймами III–II вв.

Рис. 31. Краснофигурный скифос, найденный в одном из курганов Елисаветовского некрополя.

Слой III. Новая черта в материале этого слоя — присутствие предметов эллинистического времени. Здесь интересны, прежде всего, амфоры с клеймами, дающими уже довольно надежную опору для датировки. Всего в III слое раскопа I было найдено 6 амфорных обломков с клеймами — №№ 88, 120, 127, 130, 134, 146 (см. список амфорных клейм на стр. 200). По определению специально прорабатывавшего этот материал О.О. Крюгера, клеймо № 134 по характеру письма может относиться еще к IV в. до н. э.; № 127 — из-за плохой сохранности не поддается определению; №№ 120, 130, 146 принадлежат III в. до н. э. и все относятся к группе «клейм с именами астиномов» [206] . Наиболее вероятной представляется О.О. Крюгеру датировка III веком и для последнего экземпляра — № 88: высказаться о нем с уверенностью он затруднялся [207] . Датировке, данной на основании амфорных клейм, вполне соответствуют также и наблюдения над формой амфор III слоя. Здесь встречаются уже только амфоры удлиненной формы, с длинным прямым горлом и вытянутой длинной и тонкой ножкой, характерные для IV и III вв. до н. э.; таким амфорам принадлежат, например, воспроизведенные на рис. 32, 1–3 обломки №№ 321, 126, 157, также №№ 172 и 174, рис. 29, 2 и рис. 33 дают представление о типах амфор, каким могли принадлежать обломки III слоя [208] .

206

Об этой группе см. Б.Н. Граков, Древнегреческие керамические клейма с именами астиномов, РАНИОН, Москва, 1928 г., также A. Kocevalov, B.N. Grakov, Altgriech. keramische Stempel mit den Namen der Astynomen, Philologisclie Wochenschrift, 53 Jahrgang, Leipzig, 17 Juni 1933 г., № 23/24, стр. 630.

207

№ 88, о датировке которого О.О. Крюгер затруднялся высказаться с уверенностью, принадлежит группе, целиком укладывающейся, как это выяснил Б.Н. Граков, в промежуток времени с конца IV до третьей четверти III в. до н. э. См. Б.Н. Граков, Энглифические клейма на горлах некоторых эллинистических остродонных амфор, Труды Гос. Историч. музея, I, Москва, 1926 г., стр. 165–206.

208

Рисунок 29, 2 взят из Ebert’a, ук. соч., стр. 27, рис. 28 (r); рис. 33 — из Гракова, ук. соч., табл. I, 1, 2.