Из морга в дурдом и обратно
Шрифт:
— Здравствуйте, дорогие телезрители, — затараторила Лариса. — Сегодня мы находимся в гостях у главного врача…
Вводная часть заняла у нее меньше минуты.
— Святослав Филиппович, что привело вас в психиатрию?
Первый вопрос был довольно нейтральным и безопасным.
— Меня всегда интересовала эта отрасль науки, — улыбнулся Святослав Филиппович.
— Значит, вы шли в науку, — кивнула Колокольцева. — А как же тогда вы оказались в кресле главного врача? Или главным врачом быть выгоднее? Больше всяких возможностей?
— Больше ответственности, меньше свободного времени, — поправил
— И это прекрасно. — Когда Колокольцева улыбалась, ее можно было назвать симпатичной. — Вы довольны порядком в своей больнице?
— Не совсем — всегда есть что изменить к лучшему.
После нескольких минут безобидного трёпа Святослав Филиппович легкомысленно расслабился и чуть было не пропустил первый удар.
— Несколько дней назад одна из ваших пациенток, самовольно покинувшая больницу, была найдена мертвой неподалеку отсюда. Неужели из психиатрической клиники так легко убежать? Или я ошибаюсь?
— При большом желании можно убежать откуда угодно. — Святослав Филиппович развел руками, выдавливая из себя улыбку. — Достаточно вспомнить графа МонтеКристо. Виновные понесли наказание.
— Какое?
— Выговоры, лишение премии. Охранник, по чьей вине она смогла выйти из корпуса, уволен.
— И это все?! — делано ужаснулась Колокольцева.
Нехитрый прием сработал — главный врач вышел из себя.
— Но не мы же ее убили, в конце концов! — воскликнул он. — Что теперь, прикажете расстрелять всю дежурную смену? А кто работать будет?
— Я правильно вас поняла, — глазки Колокольцевой сверкнули в предчувствии лакомой добычи, — что подобные происшествия случаются настолько часто, что если м-м… избавляться от виновных, то некому будет работать?
— Я имел в виду совсем другое! Наказание должно соответствовать вине.
— Я поняла, — кивнула Лариса. — Скажите, Святослав Филиппович, а все ваши пациенты находятся в одинаковых условиях или у вас есть какие-нибудь шикарные палаты, для тех, кто способен заплатить за особые условия и особое отношение?
— Нет ничего такого! Наша больница работает в системе обязательного медицинского страхования граждан Российской Федерации, и никаких дополнительных коммерческих услуг у нас нет.
— А вот на некоторых форумах в Сети можно найти высказывания, согласно которым за деньги у вас предоставляются комфортабельные палаты.
— Знаете, Лариса, раньше говорили: «Бумага все стерпит», а теперь можно сказать, что Интернет все стерпит. К тому же не забывайте, что большая часть наших пациентов воспринимает действительность, скажем так, в несколько искаженном виде. А подчас — и в сильно искаженном. Можно ли верить всему, что они говорят или пишут?
— А вы вообще следите за тем, что пишут о вашей больнице в Сети?
— Да, регулярно интересуюсь, — соврал Святослав Филиппович. — Информация подобного рода помогает лучше понять, где и что мы можем улучшить.
— Например? — Колокольцева снова улыбнулась.
— Не так давно мне попалось на глаза несколько жалоб на очереди в нашем консультативно-диагностическом отделении по субботам. — Святослав Филиппович
— А до того, как в Сети появились жалобы, вы об этом не знали? Разве у вас нет внутренних источников информации?
— Знали, но не представляли, что проблема носит систематический характер. — «Тебе бы следователем работать, давно в полковники бы вышла!» — подумал Святослав Филиппович. — Но теперь мы усилим контроль.
— А что из себя представляет этот самый контроль? Вот применительно к вам? Вы сидите в своем кабинете и ждете, пока кто-то придет к вам с жалобой?
— Ну почему же? Я постоянно держу руку на пульсе больницы, если можно так выразиться. На утренней конференции заведующие отделениями докладывают мне о происшествиях и проблемах, ежедневно я или кто-то из моих заместителей делает выборочный обход с таким расчетом, чтобы раз в неделю в каждом отделении побывал кто-то из высшей больничной администрации. Кроме того, я сторонник демократических принципов. Любой сотрудник может обратиться ко мне с той или иной проблемой, с тем или иным предложением. Очень помогают родственники больных. Они же приходят не только с жалобами, но и просто выразить свое мнение, иногда — поблагодарить…
— Вам нравится, когда вас благодарят?
— Конечно, это же лучший показатель качества моей работы.
— А какого вида благодарность вы предпочитаете?
— Устную. — Святослав Филиппович прикинулся простофилей, не понявшим суть вопроса. — Иногда люди пишут благодарности в департамент здравоохранения, что тоже очень приятно.
— И все? — настаивала Колокольцева.
— Однажды газета «Московская правда» опубликовала очень теплое письмо одного из наших пациентов, — «вспомнил» Святослав Филиппович. — А если вы имеете в виду какие-то материальные выражения благодарности, то у нас в больнице это не одобряется и никем из сотрудников не принимается. Мы чтим закон.
— Это прекрасно, — без особого воодушевления сказала корреспондент. — А права личности соблюдаются у вас столь же неукоснительно?
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Святослав Филиппович, которому чем дальше, тем больше не нравилась вся эта затея с интервью. — Какие именно права личности?
— Хотя бы то, что ваши пациенты даже побриться не могут без разрешения…
— Не могут, — подтвердил Святослав Филиппович. — Мы не разрешаем пациентам иметь острые, колющие и режущие предметы в, так сказать, свободном владении. Знаете, мне вспомнился такой случай. — Этот жуткий случай действительно имел место около десяти лет назад. — Одна из недавно принятых на работу медсестер по недомыслию заколола волосы, собранные в узел, длинной красивой шпилькой. Обычно для подобной цели наши сотрудницы пользуются резинками. Старшая сестра не заметила, заведующий и другие врачи не обратили внимания, но злосчастную шпильку увидел один из больных, у которого к этой сестре была… личная неприязнь. Он вырвал шпильку из волос, всадил ее в глаз бедной девушки — все это произошло буквально в одно мгновение, — а потом точно так же выколол глаз одному из санитаров. А вы говорите — бриться. Тут не о правах личности надо думать, а о специфике нашего учреждения.