Из морга в дурдом и обратно
Шрифт:
Вариант «засесть в уютном кафе» отпадал напрочь — и без того спустил вчера кучу денег. Билеты в театр, ресторан, такси по заказу… Денег не было жалко, Данилов не был прижимистым, потратил и потратил, какая печаль. Жаль было несбывшихся надежд и собственной фантазии о том, как они с Еленой мирятся…
— У психоаналитика давно были? — спросил Данилов голубей, деловито клюющих брошенную кем-то горбушку.
Невоспитанные голуби притворились, что слишком заняты своим делом.
«Доеду до метро, а там решу, —
Когда на улице холодно, когда тянет подремать в тепле и не хочется тратить деньги, нет ничего лучше, чем кольцевая линия метрополитена. Сел — и катайся сколько влезет. Заодно можно наблюдать за людьми.
Мужчина лет сорока, усевшийся слева от Данилова, учил своего спутника правильно разбираться в людях.
— Я сразу определяю — москвичка или приезжая, — гудел он.
— Что — паспорт просишь показать? — съехидничал собеседник.
— Нет, просто назначаю свидание «на ноге у башки», «напротив Железного Дровосека» или возле бывшего ресторана «Закарпатские узоры». Если спросит «где-где?» — значит приезжая.
«А что, хороший ведь метод! — подумал Данилов. — Можно еще, например, „у Железного Феликса“ свидания назначать. Или вообще — коварно пригласить девушку поплавать вместе в бассейне „Москва“. Если она скажет:
«Мне надо заехать домой за купальником», то значит — приезжая. Если посмотрит соболезнующее и покрутит пальцем у виска — москвичка. Нет, без проколов не обойдется», — вздохнул Данилов, вспомнив одного из знакомых фельдшеров, москвича в четвертом поколении, который был убежден, что Оружейная палата находится в Эрмитаже. То, что сам Эрмитаж расположен в Санкт-Петербурге, фельдшер прекрасно знал.
Мужчины вышли на «Курской», освободив место подросткам, которые бурно обсуждали, какая «макдачная» в Москве самая лучшая, то есть в какой вкуснее всего кормят. Решили, что та, которая на «Добрынинской», и вышли на этой станции. Данилов с любопытством прислушивался к их спору и доводам. Сам он, по старости и дремучести, был уверен, что все «макдачные», которые раньше назывались «бигмачными», совершенно одинаковы, и никакой разницы между ними нет.
Подростков сменили два молчаливых азиата. Данилов незаметно задремал и проснулся минут через сорок.
— Осторожно, двери закрываются, — объявил голос. — Следующая станция «Таганская».
В раннем детстве Данилов думал, что остановки объявляют вагоны. Почему бы в таком чудесном месте, как метро, не быть говорящим вагонам?
Пора было продумать вопрос напитков. По здравому размышлению Данилов решил взять полтора литра какой-нибудь мягкой, легко пьющейся водки. Такой, под которую хорошо вести долгий, неспешный разговор.
И никакого пива вдогонку. Лучше перебрать водки, чем мешать ее с пивом — в этом Данилов давно успел убедиться на собственном опыте.
Как
Стол у Полянского был холостяцким, но с претензиями. Колбаса, сыр, сало, шпроты, острая корейская морковь, соленые огурцы.
— Да это же просто праздник какой-то! — восхитился Данилов. — Дастархан!
— Собственно, словом «дастархан» называется прямоугольная скатерть, — уточнил зануда Полянский. — А скатерти, как видишь, здесь никакой нет.
— Не сверли мне мозг! — цыкнул на него Владимир. — А то пропадет всякое желание хвалить твое гостеприимство!
— Ты садись и пользуйся моей добротой, — Игорь дружеским тычком отправил Данилова в кресло. — А заодно поделись своим горем.
— А почему ты решил, что у меня горе? — спросил Данилов, поудобнее устраиваясь в кресле.
— Не решил, а узнал, Ватсон, — поправил Полянский.
— И как? По лицу?
Игорь молча покачал лысой головой.
— Звонил домой?
— Снова не угадал.
— Сдаюсь, — в подтверждение своих слов Данилов воздел кверху обе руки и потребовал: — Колись!
— Элементарно, Ватсон, — снизошел до объяснения Полянский. — Долгий и печальный опыт общения с мужчинами учит, что доза, принятая вами «на грудь», обратно пропорциональна вашему настроению. Раз уж ты притаранил два литра водяры, то, значит, тебе херово.
— А то что поллитровок в магазине могло не быть, вы допускаете?
— Допускаю, — признал Полянский. — Но в хорошем настроении ты пришел бы с одной литровой бутылкой, а не с двумя. Так что давай выпьем по первой за твою легкую исповедь…
Когда Владимир закончил жаловаться, открыли вторую бутылку.
— Вот поэтому я до сих пор и не женюсь, — проговорил Полянский. — Насмотришься со стороны, и вся охота пропадает. Нет, прав был старик Сократ, когда сказал о женитьбе: «Как ни поступай, все равно пожалеешь».
— Его за эту фразу отравили? — пошутил Данилов.
— Не помню… Знаешь, если хочешь — можешь пожить у меня.
— Зачем это? — от удивления Данилов даже слегка протрезвел. — У меня есть где жить…
— Ну, может не стоит раньше времени расстраивать Светлану Викторовну, — замялся Полянский. — Вдруг у вас все еще наладится…
— Не исключено, — без особой веры подтвердил Владимир. — но жить у тебя я не буду. Разве что сегодня заночую.
— Давай! — оживился Полянский. — У меня как раз есть несколько новых фильмов.
— Под которые так сладко спится, — добавил Данилов.
— Я вспомнил хороший тост, — Игорь наполнил стопки, взял свою и встал.
Данилову тоже пришлось подняться.
— Есть такая красивая грузинская пословица, — тоном заправского тамады начал Полянский. — Вот она…
Бадрижанс ром пр… прд…патрэ…