Из принцесс в служанки, или Ненавижу драконов!
Шрифт:
Один за другим люди спускались вниз. Затем принялись снимать багаж, широкое седло, Его Величество… Когда и с этим было покончено, грозная на вид драконица обратилась в улыбчивую Гермиону де Грэйль, раскинувшую руки и бегущую мне навстречу.
Эх, если бы ты знала…
– Женевьева! – меня заключили в жаркие объятья. У матушки был собственный дворцовый этикет, которого она привыкла придерживаться, несмотря на официально признанный.
– Ну как вы тут? Я ожидала увидеть пепелище на месте дворца, но приятно
Возможно, всё так и было бы, если бы Риюка в ту роковую ночь не заманили в лес…
– Ваше Величество, – первым дал знать о своем присутствии Азель.
– С возвращением, Ваше Величество, – поклонился Кай.
Создавалось впечатление, что на прибытие батюшки никто внимания не обратил, но он и сам не стремился знакомиться с моими женихами. По крайней мере до того момента, пока не справится у Бенджамина, хорошо ли тoт кушал. Нынче я понимала смысл его беспокойства, а потому не возникала.
– А это мои дорогие зятьки! – юркнула она между драконами и приобняла их за плечи. – Азель, Кай… а?.. – она повертела головой в поисках третьего.
– А Риюк?
Мы замялись.
Так уж вышло, что третий жених покинул нас при весьма щекотливых обстоятельствах. Раскрытие этой тайны оставим на потом, а пока…
– Матушка, на самом деле вам лучше сесть, прежде чем я начну рассказывать о том, что произошло здесь за время вашего отсутствия, – серьезно произнесла я.
А с лица Гермионы де Грэйль испарилась привычная беззаботность.
Наш с Бенджамином, Азелем и Каем рассказ в тронном зале растянулся на добрую половину дня. Мы потеряли счет времени, погружая короля и королеву в пучину минувших дней. Да, об испытаниях тоже пришлось поведать. Батюшка хмурил брови, сидя на троне, а матушка, удобно устроившись на подлокотнике, периодически хохотала и пальцами размазывала проступившие от смеха слезы.
Но после веселого описания испытаний, организованных Бенджамином, я перешла к более острой части повествования. Отрастила крылья, повергнув родителей в неописуемое изумление.
– Я дракон, матушка. И Азель – мой истинный.
Черный яростно закивал, перетягивая на себя одеяло рассказчика. Высказал все наши намерения относительно моего переезда в Резервацию и как бы между делом поинтересовался, нет ли в Эритрейне иного претендента на королевский престол? Может, всё-таки найдется где-нибудь дальний родственник, желающий взять на себя бремя ответственности и?..
– Мне больно даже представить, как вы мучили себя догадками, сoгласимся ли мы благословить ваш союз, – драматично приложила королева тыльную сторону ладони ко лбу и закатила глаза. – Как романтично…
Пауза затягивалась.
Бенджамин кашлянул в кулак.
– Разумеется, никуда вы не полетите! – махнула Её Величество ручкой.
– Что?! – почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Но почему?!
– …пока
Вот так новости. Выходит, второй наследник всё это время был у нее под самым носом.
? я уже готовилась прощаться. Сердце до сих пор бешено колотилось, узнав о мнимом отказе.
Творец милосердный… Спасибо за такую понимающую матушку.
– Где там Ханна?! – подскочила ?оролева с подлокотника. – Пусть накрывает на стол всё самое лучшее!
– Э-э-э… – Вот тут, стоило признать, мы сели в глубокую лужу.
– Что касается Ханны,тут отдельная история приключилась. Наверное, тебе снова лучше присесть…
***
Тик-так,тик-так, тик-так.
Самые точные часы в королевстве показывали полночь, но дворец всё ещё гудел от топота, музыки и громких голосов. Эти звуки просачивались сквозь лестничные пролеты, дверные щели, трещины в стенах.
– Знаешь, что меня пугает? – не отрываясь от пейзажа за окном, произнес я. Маленький портрет, что держал в руке, был по–прежнему молчалив. – Пристрастие к деванмарcкому чаю. Я очень полюбил его, Канна, но ни к чему нельзя привыкать. Вот я о чем.
Тик-так,тик-так.
– Ты попрекала меня в том, что я бесстрастен ко всему. И нет такой вещи, за которую я мог бы зацепиться, чтобы выплыть на поверхность. Вещи, которая держала бы меня в этом мире. Так вот. Я очень полюбил деванмарский чай.
– Рада за тебя.
Тик-так, тик-так.
?бернулся.
?на стояла на пороге, склoнив голову набок. Каштановые локоны разметались по плечам, глаза цвета сочной травы сияли так же ярко, какими я их помнил.
– Я, правда, рада за тебя, Бэйн, – повторила она.
Да, привыкнув сдерживать эмоции и вешая на них тяжелый замок, не сразу сознаешь, когда терпение лопается. Когда падаешь на колени и разрешаешь себе эту слабость – выплеснуть всё наружу. Когда хочешь одернуть кого-то за громкие рыдания, мешающие сосредоточиться, но понимаешь, что источник этих эмоций – ты сам…
Тогда-то стрелки часов становятся бессмысленными железками, окружающие звуки перестают раздражать твой слух, а мир предстает в новых, ярких красках. Настолько ярких, что слепит глаза.
– Рада за тебя…
Ее руки обхватили мое лицо,и я накрыл ее ладони своими, боясь, что они растворятся в воздухе.
Канна сияла. И любая истинная позавидовала бы тому свету, что она излучала. Этот свет нельзя было увидеть, но лишь я мог почувствовать его. Раствориться в нем, аккуратно притянув к себе хрупкое тело. Нежно, трепетно. Целуя светлую кожу кончиками губ, поглаживая ткань воздушного зеленого платья.