Из развитого в дикий нелепые ШАГИ

Зарецкий Анатолий

– А почему меня не пригласили, когда осматривали блоки? – спросил его.

– Какая разница. У нас комиссия.

– Без представителя поставщика эта комиссия фикция. Я должен лично убедиться, что блоки действительно имеют трещины. Как мне осмотреть блоки? – спросил я Фурниченко.

– Не знаю. Ищи свои блоки на свалке, – не глядя на меня, сердито ответил тот. Что-то настораживало. Чувствовалась какая-то неискренность в ответах земляка.

– Вам запрещен проход на территорию предприятия, – остановили меня на проходной, даже не глянув в мой пропуск.

– Почему?

– Не

знаем. Идите к руководству.

Вернулся к Фурниченко.

– Слушай, приходи завтра. Сегодня ничего не выйдет, – снова удивил земляк.

Вечером связался с Дудеевым по телефону.

– Какие трещины? – возмущался Саша, – Я сам отбирал все блоки. Никаких трещин не было.

На следующий день Фурниченко провел через проходную, но со мной почему-то не пошел. Облазив всю свалку, не обнаружил ни одного нашего блока. Зашел в цех к знакомому мастеру. И от него узнал, что лишь вчера они допилили наш последний блок.

– Что я каиндинский гранит не знаю, – ответил мастер, когда сказал ему, что этого не может быть, – Сходи на склад готовой продукции. Там тебе подтвердят, – предложил он.

На складе не только подтвердили слова мастера, но и показали ящики с плиткой. С большим трудом уговорил их дать мне хоть одну плитку. Целиком ее было не вынести с завода, а потому вернулся в цех, где плитку распилили пополам.

Фурниченко на работе уже не застал. Его сотрудники сказали, что тот срочно взял отгул. А потому сразу направился к Михайлову.

Выслушав претензии Михайлова к нам, как к поставщикам, сообщил ему все, что удалось узнать в цеху и на складе, и потребовал предъявить забракованные блоки, которых не оказалось даже на свалке.

– Кто вас пропустил на территорию завода?! Что за самодеятельное расследование?! – неожиданно возмутился замдиректора, но отрицать очевидное не стал, – Подождите меня в коридоре. Я переговорю с директором, – попросил он.

“И здесь воры и мошенники”, – возмущался, сидя у двери кабинета в бесконечной очереди посетителей.

– Пойдем к директору, – вскоре пригласил Михайлов.

Директор завода Ткач живо напомнил мне одного из “братков”, приходивших к Магомеду за коврами. Он был в пиджаке канареечного цвета, сшитом на заказ, и специфических “кавказских” брюках. Не хватало лишь массивной золотой цепи на шее, да пальцев веером.

– А кто вас пропустил на завод? – спросил Ткач вместо приветствия.

– У меня спецпропуск на режимные объекты, а у вас всего лишь заурядный заводик, – соврал ему.

– Да это Фурниченко, скорее всего, удружил. Он к нему неравнодушен, – пояснил вдруг Михайлов.

– С чего бы это? – посмотрел на меня Ткач. Я лишь неопределенно пожал плечами, – Ну, я ему врежу, – раздраженно бросил директор. Неожиданно он поднялся из-за стола и расплылся в улыбке, – Милости прошу, господа. Проходите, пожалуйста.

Я оглянулся. В кабинет без стука вплывали два натуральных “братка”, выглядевших как двойняшки в своих малиновых пиджаках и золотых побрякушках. Один из них с распушенной

веером рукой двинулся к Ткачу, другой остался на месте.

– Где шили? – с завистью оглядывал пиджак клиента директор завода, – Класс, – восторгался он, – Выйдите, я вас приглашу, – буркнул он Михайлову, и мы как нашкодившие школьники бодро выскочили из кабинета директора, осчастливленного визитом знатных гостей.

Нас пригласили лишь через час.

– Слушай, а что мы с ним возимся? – не обращая на меня внимания, спросил Ткач Михайлова, – Он нам нужен? Что, мы сами не достанем такой гранит?

– Что мы сами сейчас достанем, – ответил Михайлов, – А гранит неплохой и цена нормальная. И мрамор у них хороший, – похвалил он.

– Считаешь, есть смысл? – спросил Ткач. Михайлов кивнул, – А сколько вы сможете поставлять в месяц, – обратился он, наконец, ко мне.

– Гранита по двести кубов, мрамора по сто, – ответил ему, – Но теперь только по предоплате, – выдвинул ему наши условия.

– Какая предоплата! – возмутился Ткач, – Нам деньги Лужков платит. Причем, нерегулярно. Вот и крутимся.

– Мы тоже крутимся, – сердито ответил ему, – По договору вы обязаны оплатить наши блоки в пятидневный срок после поставки, а вы устроили цирк со свалкой. Только предоплата. Стопроцентная.

– Ну, ладно-ладно, – уже вполне дружелюбно обратился ко мне Ткач, – Мы поставим вас в очередь на оплату. Как дойдет ваша очередь, все оплатим.

– Всё? – переспросил Михайлов.

– Всё, – подтвердил Ткач, – Готовьте договор поставок на год, – выдал он распоряжение Михайлову.

– А как быть с поставленными блоками? – спросил я заводское руководство.

– Я же сказал. Поставим на очередь, – повторил Ткач.

– И когда эта очередь подойдет?

– Откуда я знаю? Может через месяц, может через три. Вы везите камень, пока мы добрые. Оплатим, когда будут деньги. Лужков нам всегда задерживает с оплатой, а что делать? С замом мэра не поспоришь.

– Меня ваши трудности не волнуют. Договор есть договор.

– Что ты такой тупой? – перешел вдруг на “ты” Ткач, – Будешь настаивать, вообще ничего не заплатим. И никакой арбитраж тебе не поможет. Я сказал, заплатим, в порядке очереди. Радуйся, что тебя в поставщики берем, – предложил директор главного камнеобрабатывающего завода Москвы. Радоваться мне почему-то не хотелось. В дурном настроении вышел из кабинета.

– Подожди меня, – попросил Михайлов, оставшийся у директора.

Вернувшийся от директора Михайлов был настроен дружелюбно.

– Ну, вот, Анатолий Афанасьевич, все разрешилось в вашу пользу. Даже за ваши бракованные блоки заплатим, – улыбнулся он иезуитской улыбкой, – Завтра Фурниченко подготовит договор поставок на год, подпишем, и будем работать.

– У нас не осталось денег на закупку и отправку вам блоков. Так что работать будем, когда вы оплатите так называемые бракованные блоки. И договор подпишу только после оплаты, – решительно заявил ему.