Из развода с любовью

Шевцова Каролина

– Догадливая девочка, - улыбнулся Виталик.

В ответ я кивнула, суровая как Лара Крофт на задании, хотя все внутри меня бурлило от радости, что мозги постепенно возвращаются в черепную коробочку, и их обладательница перестала нести всякую чушь. Потом я вспомнила, в каком виде оставила квартиру, а дальше еще страшнее, в каком виде была сама после сна при полном макияже, впечатавшись лицом в подушку.

Стараясь не привлекать к себе внимания, я стала перебирать пряди волос руками, чтобы прическа чуть меньше напоминала

птичье гнездо.

– А что ты тут делаешь, - мой голос звучал неправдоподобно бодро, такой вот отвлекающий маневр от всего остального. К примеру, от черных как у панды кругов под глазами и размазанной по щеке помаде. А если на лице остались заломы от подушки, то…ой мама…ой, мамочка…

– Я убираю елку.

– Ага, а зачем?

– Яна, - улыбнулся Виталик, - пожалуйста, перестань искать блох у себя в волосах. Ты отлично выглядишь для человека, который пережил такой сложный развод. А елка, просто пришло ее время, или ты против?

Я опустила руки и как завороженная переводила взгляд с Виталика на коробки для игрушек и обратно.

– В целом за, а откуда ты знаешь про развод?

– Я разговаривал с Ириной Ким, твоим адвокатом.

– А откуда у тебя ее номер? Хотя стой, не отвечай, у тебя наверняка есть все телефонные номера всех людей на свете, так что я могу уже не удивляться.
– Увидев лукавую улыбку на лице Игнатова, я поразилась запоздалой догадке: - Документы на квартиру…твоя работа?

– Ты имеешь ввиду то, что Олег отдал тебе эту квартиру? Нет, я почти уверен, что это было его собственное решение. Ирина уверяет, что дарственная составлена грамотно, и ты можешь подписывать его хоть завтра.

«Почти уверен» прозвучало не очень убедительно. Но за черными глазами Виталика было не разглядеть, говорит серьезно он или шутит.

– Я не смогла до тебя дозвониться, у меня сел телефон.

– Я так и подумал, это очень на тебя похоже, - Игнатов мягко поправил за ухо выбившуюся прядь волос. Едва ли это превратило меня обратно из лягушки в принцессу, зато мне вдруг стало ощутимо уютней. Уткнувшись щекой в его ладонь, я продолжила:

– Я пропустила идеальное время для нашего разговора, извини.

– Не страшно, - его пальцы опустились с лица на затылок, и уже через секунду Виталик стал массировать мне спину. Я выгнулась дугой, чувствуя, как вдоль позвоночника прошел электрический разряд.

– Не так сильно! Нет, постой, перестань, это будет отвлекать меня.

– А отвлекаться нам ни в коем случае нельзя? – ухмыльнулся картавый искуситель.

– Можно, и очень даже хочется, но сначала давай поговорим. Я хотела сказать, что мое мнение касательно нас двоих не изменилось. Я очень скучала по тебе все эти дни, но мне все еще страшно съезжаться вместе.

– Я знаю.

– И я не хочу замуж.

– Я знаю, Яна.

– И детей, больше никаких детей, я к ним совершенно не готова, а ты сказал, что

тебе нужен ребенок, - всхлипнула я.

– И это я знаю тоже.

Я вскочила с дивана и как бешеная кошка принялась носиться из одного угла комнаты в другой, нашептывая под нос едва различимое «он знает, ах, и это он знает тоже». Бесконечно долгую минуту Виталик наблюдал за мной, а потом сказал:

– Не мельтеши, пожалуйста, так и укачать может.

Я остановилась прямо по центру зала и вперилась взглядом в Игнатова. Ничего не понимаю. Тот развалился на диване так, будто его вообще не заботило происходящее:

– Не могу понять, почему ты такой спокойный?

– Я не спокойный, а уверенный. Ты творческая женщина, и найдешь выходи из любой ситуации, я упрямый мужчина и всегда получаю желаемое. За все время работы ни одних сорванных переговоров, согласись, это хорошие показатели. Думаю, наши с тобой качества могут дать удовлетворяющий нас обоих результат.

– Что же из этого следует?

Виталик легко поднялся с дивана и, взяв меня за руку, прижал к себе:

– Следует жить. Шить сарафаны и лёгкие платья из ситца.

– Вы полагаете, всё это будет носиться?
– я положила голову ему на плечо, кутаясь в мягкую ткань пиджака. Меня словно тонким покрывалом накрыли аромат дорогого парфюма и чувство невероятного счастья.

– Я полагаю, что все это следует шить.- Виталик нежно коснулся губами моего лба. Я подняла голову, и посмотрела вверх, омуты черных глаз пылали едва сдерживаемым возбуждением. И это так контрастировало с той заботой, которой Игнатов сейчас окружал меня.

– Значит, ты все-таки победил?

Переговорщик от Бога страдальчески хмыкнул и потянул меня к себя. От неожиданности я повалилась вперед и, чтобы хоть как-то поймать равновесие, схватилась рукой за елку.

Дерево с грохотом упало на пол.

Мы молча смотрели на покрытый иголками труп белого Гендальфа, пока один из нас не произнес:

– Не понимаю, чем ты думала, когда покупала это. Ужасная елка.

– Скажу больше, одним своим видом она позорит все семейство хвойных.

Виталик тихо рассмеялся и прижал меня к себе:

– Я люблю настоящие пихты, невысокие такие, пушистые, а ты?

– А я огромные сосны, как на советских открытках. С флажками и разноцветными игрушками.

– Неплохо, видишь, уже есть отличный повод для переговоров. Утром обсудим, уместно ли покупать на Новый Год две елки, или можно прийти к компромиссу в таком важном для нас вопросе.

– А почему только утром, - не поняла я.

– А потому, Яна, что сейчас ты будешь занята кое-чем другим.

И он опрокинул меня на диван. В тусклом свете гирлянды, глаза Игнатова казались еще глубже и еще опаснее. Но меня они больше не пугали, ведь я точно знала, что справлюсь со всем, и возможно когда-нибудь приручу этого дракона.