Из развода с любовью
Шрифт:
– Ты хоть представляешь, сколько денег это будет стоить?!
– Владимировна, это ж большой бизнес, или ты думала, что вечно будешь сиськи мять?
– раздался из-за спины голос Серпантина.
– Вадимовна! – в один голос произнесли мы с Виталиком и посмотрели друг на друга.
– У меня нет таких сумм.
– Это ужасно, - сочувственно кивнул он, хотя во взгляде не было и грамма сочувствия. – но ты как бизнесмен должна изловчиться и найти деньги на свой проект.
– Господи, да где?! Или… - Я посмотрела на возвышавшуюся надо мной фигуру в черном пальто и ужаснулась тому, какой дурой
– Яна, это не благотворительность, а я не дед Мороз. Я не помогаю просто так, но готов стать твоим компаньоном или может быть инвестором. Скажу честно, это предложение кажется мне интересным.
– Почему?
– Ну, формально, я тебя во все это втянул, и чувствую ответственность за твое решение купить фирму. – И увидев, как изменилось мое выражение лица, картавый добавил: - это не единственная причина. У тебя бывают отличные идеи, и ты по-настоящему любишь работать, но тебе не хватает жесткости и финансирования. Я верю в твою компанию, поэтому и предлагаю помощь.
– Чтобы заработать на мне?
– В том числе и это, - усмехнулся Игнатов. – Ну как? Начнешь сначала? Во второй раз Валерий не доставит таких хлопот как раньше, кажется ты его приручила.
– Чегой-то?
– возмутился Серпантин.
– Я вообще на это ваше кино повторно не соглашусь, молодежь!
– Согласишься, - не сговариваясь, ответили мы с Игнатовым.
Такое единение начинало пугать и интриговать одновременно. Кажется, из нас могла бы выйти и впрямь очень хорошая команда. Валерчик поступил мудро, предпочтя не спорить с двумя решительными идиотами, пожал плечами и зашагал в сторону машины, насвистывая незнакомый мне, но очень заводной мотив.
Мы с Виталиком остались наедине. Я подошла ближе и обхватила руками его горячую ладонь, на секунду стало теплее. Почувствовав, что я замерзла, Игнатов выругался и прижал меня к себе.
– Виталик, я очень хочу снять нормальный фильм, и работать с тобой хочу, - задрав голову вверх, я увидела его хмурый взгляд, такой же мрачный, как и мартовское небо, - и еще…
– И еще?
– Нам очень нужно поговорить. Секунду, у меня в обед встреча, - я изловчилась и достала из кармана телефон, не разорвав при этом объятий. Чтобы зарядки хватило до вечера, пришлось выкрутить яркость экрана на минимум, отчего я не сразу разглядела цифры.
– Полдень, - раздался вкрадчивый голос сверху.
– Без пяти двенадцать.
– Отлично. То есть ужасно, у меня в половину второго медиация. – Увидев непонимание в глазах картавого, объяснила, - это финальная стадия суда, нас разведут по разным углам и каждому дадут свою погремушку, чтобы больше не хныкали. Короче, очень важная штука, которую я не могу пропустить. Ты сможешь подождать до вечера?
– Прямо тут? – усмехнулся Виталик и кивнул в сторону пустынной улицы. Из-за угла повернула какая-то мама с девочкой возраста Вари. Она вздрогнула при виде нас, незнакомые люди явно пугали здешних обитателей. Мы отошли в сторону и пропустили женщину на крыльцо Кризисного Центра. Я старалась не смотреть на малышку, чувствуя перед ней необъяснимое чувство вины, за то, что моя дочь никогда не видела тех ужасов, что пришлось пережить ей. Только дверь за ними захлопнулась, я с облегчением выдохнула. Виталик
– Нет, конечно, нет, - слова давались с трудом, - у себя в офисе? Я закончу около четырех и к шести приеду к тебе, хорошо?
Игнатов на секунду помедлил с ответом:
– Ночью я улетаю в Москву, вернусь через несколько дней. Если ты действительно хочешь поговорить, то сегодня идеальное время.
– Идеальное время, - автоматически повторила я за ним, и стоило мне произнести это, как два обычных слова превратились в заклинание, таинственную вязь, что отпечаталась на задворках моей памяти.
…Идеальное время…
Глава 18
Я вбежала по лестнице, видя как на последней ступени возвышалась суровая фигура моего юриста.
– Ира, пробки, - начала оправдываться я.
– Хренобки, - в рифму ответила она и, схватив меня за рукав шубы, потащила в здание. За минуту мы преодолели бесконечный лабиринт из коридоров и оказались перед огромной дверью с покосившейся табличкой 131. Последняя станция перед свободной жизнью.
– Ты же обещала пораньше, чтобы я смогла тебя подготовить!
– Да что там готовить, - отмахнулась я, - пару минут позора и прощайте семейные узы.
– Ян, ты понимаешь, что такое медиация? На этот раз там будет комиссия и кризисный психолог, а не юрист с проплешиной. Они постараются вытянуть из вас все претензии и свести обратно. Ты представляешь, как это может быть болезненно? Знала бы ты, сколько истерик я видела во время этого ада.
– А может, - я с опаской покосилась на табличку, - не надо?
– Вспомнила бабка когда девкой была, не надо было три заседания в пустоту вещать, а сейчас…ну вот так. С Богом!
– Она перекрестилась и распахнула перед нами дверь. Я испуганно вжала голову в плечи и зажмурилась, как ребенок. Но уже через мгновение взяла себя в руки, открыла глаза и заглянула внутрь.
Никого.
Точнее там был целый славянский базар, но не было Олега.
За высоким столом восседал судья в мантии, рядом за столом поменьше Гриша Мезенцев, и слева вдоль стены на выставленных в ряд стульях три мартоны почтенного вида. Они скорее походили на плакальщиц чем на психологов. Впрочем, выть по безвременно почившему институту брака тоже вполне себе работа.
– Здрасьте, - кивнула я. От нелепости происходящего захотелось упасть перед судьей ниц или же отвесить глубокий реверанс. Не представляю, до чего бы это усугубило и без того сложный развод. Поймав на себе злой взгляд питбуля Гриши, я захлопнула клювик и юркнула внутрь зала. Отсюда открывался тот же вид, что и из коридора. Все кроме Олега были в сборе.
Мы с Ириной уселись за отведенные нам места и…принялись ждать.
Секунды перетекали в минуты. Те же растягивались до бесконечности, как липкая жвачка. На смену тревоге пришло облегчение, а уже на его место скука. Я затосковала. Судя по легким зевкам со стороны фан-зоны, плакальщицам тоже не хватало сканвордов или возможности попялить в телефон. Я простучала пальцами по столешнице Серпантинский мотивчик, тот все утро крутился у меня в голове, зараза приставучая. Хотелось даже подпеть, но Ира, увидев мой настрой, совсем неделикатно ткнула кулаком мне в бок.