Из рода Свирх. Дикарка

Уайт Кирра

Жемель просверлил нас взглядом и холодно повторил:

— Завтра приходите.

После чего развернулся и пошёл прочь.

Глава 20

Пришлось нам опять тащиться в город, снимать комнаты и искать харчевню. Настроение у всех было удручённое. Хоть мы и понимали, что император не полезет к нам с лобзаниями, но что унизит так сильно — не ожидали. Продержать Главу рода Свирх перед воротами, как попрошайку, и даже не запустить внутрь — это чересчур.

Лиим с Эолом собрались было утопить позор в вине, но Наставник запретил

им пить.

— Не раскисать, — сказал он. — Завтра нас примут, и мы должны выглядеть достойно, а не как люди Пожарища. Быстро к себе, чистить одежду и оружие. Всё должно блестеть. И, запомните, пока не встретимся с императором, никаких прогулок по городу. Это уже к вам относится, — он бросил взгляд в сторону Фрииды и Ирэены.

Девчонки залились смущённой краской и украдкой одарили меня гневными взглядами. Я на самом деле слышала, как они обсуждали вылазку в Будру, но никому ничего не сказала, хоть и было досадно, что меня не позвали. Но именно из-за того, что не позвали, Фриида с Ирэеной решили, что их сдала я. Ну и пусть себе думают, что хотят, я не собиралась с ними объясняться и оправдываться.

Признаться, у меня тоже были планы в городе: хотела походить по оружейным мастерским, поспрашивать, не слышали ли мастера, чтобы к кому-нибудь нанимался парень из рода Свирх. А, может, мне повезёт и получится встретиться сразу с Феебом. Сама не знаю, зачем он был мне нужен. Наверное просто хотелось посмотреть ему в глаза, увидеть, как он смешается — развернуться и уйти.

Но раз нельзя уходить в город, так нельзя. Лишь бы всё удачно решилось у императора, и тогда можно будет отправляться на поиски Фееба.

...

На следующий день, отдохнувшие, посвежевшие, в вычищенной одежде и сытые, мы вновь отправились к дворцу императора. На этот раз стражей у ворот было гораздо больше. Нас пустили, но приказали оставить у входа хабарги и оружие. Мы нехотя расстались с мечами.

— Всё оружие сдать, — страж указал на висящий на поясе Наставника нож.

У Наставника заиграли на скулах желваки. Это был нож его отца, он никогда с ним не расставался.

— Ну? — нетерпеливо прикрикнул страж.

Тооли выхватил из сапога нож и в мгновение ока оказался рядом со стражем, прижав нож к его горлу. Лязгнул, выпавший из руки стража бердыш.

— Ты разговариваешь с Главой рода Свирх, — чётко и громко сказал Тооли. — Будь вежливее.

Стражи выхватили мечи и взяли нас в кольцо.

— Не надо, Тооли, — тихо, но внятно сказал Наставник.

— Пусть извинится, — сказал лесной, будто не замечая направленных на себя мечей.

— Ах! Ах! Ах! — раздался справа мужской голос.

Повернув головы, мы увидели спешащего к нам дворцового распорядителя. Жёлтое платье до колен и чулки с кружевами делали его похожим на огромного цыплёнка.

— Господа, господа, мы же не хотим скандала? — воскликнул Жемель, приблизившись. — Это совсем-совсем некстати. Императорожидаетглаву рода Свирх и его людей.

Он взмахнул слишком белой, как будто испачканной в муке рукой, и в упор посмотрел на старшего из стражей. Страж подал своим знак, и они опустили мечи. Тооли тоже опустил нож. Дворцовый распорядитель перевёл взгляд на Наставника.

— Прошу вас сдатьвсёоружие, —

сказал он.

Наставник окинул его долгим, тяжёлым взглядом, нехотя снял с пояса чехол с ножом и протянул старшему стражу. Тогда и мы отдали всё своё оружие. Я сразу почувствовала себя уязвимой и беспомощной. Наверное похожее ощущали все мои товарищи, лица у них были хмурые, взгляды угрюмые. Я подумала, что мне уже сильно не нравится дворец и его император.

Тем временем, Жемель хлопнул в ладоши и сказал:

— Так-то лучше! Я рад, что это маленькое недоразумение разрешилось. Прошу за мной.

Не оборачиваясь, он направился по посыпанной белым песком дорожке. Мы двинулись следом. Тооли и Лиим за верёвки несли короб с подарками. Украдкой обернувшись, я увидела, что четверо стражей пошли следом. В саду мы то тут, то там замечали рабочих, которые подстригали низкие кусты, придавая им формы шаров, поливали цветы, сгребали опавшие листья или чистили чаши бассейнов. Я подумала, что для такого большого сада нужно очень много рабочих, чуть ли не половина жителей нашей деревни.

Несколько раз дорогу нам с важностью переходили яркие-зелёные птицы с такими длинным хвостами, что они волочились по земле. Одна из птиц при виде нас с едва слышным треском развернула хвост, и мы с девчонками ахнули: с хвоста на нас «смотрело» множество синих глаз.

— О, духи Леса, что это?! — воскликнула, не сдержавшись, Фриида.

К счастью, голос у неё был грубоватый, похожий на мужской. А вот нам с Ирэеной Наставник перед выходом приказал помалкивать. Даже обидно стало. Вчера вечером от нечего делать я пыталась придать голосу грубость — как знать, а вдруг придётся с кем-нибудь во дворце заговорить, — но он как был, так и остался слишком тонким, девичьим. Эх!

Жемель обернулся и перевёл недоумённый взгляд с Фрииды на птицу и обратно.

— Это павлин, — сказал он. — У императора семь зелёных птиц и три белых. Такого количества нет ни одного императора мира.

Дав нам возможность выразить восхищение, но не дождавшись его, Жемель резко развернулся и пошёл дальше. Юбка платья, напоминавшая сзади колокол, раскачивались при ходьбе из стороны в сторону, делая Жемеля не менее удивительным, чем диковинные птицы.

Вскоре нашим глазам предстал дворец императора. Несмотря на возникшую неприязнь ко всему императорскому, я не могла им не залюбоваться. Он был воистину прекрасен: из белоснежного камня, с тонкими колоннами и высокими арками, дворец, казалось, парил над прудом, на берегу которого стоял.

— Любуется собой, — прошептала, оказавшаяся рядом Ирэена, и указала на дворец.

Он на самом деле будто смотрелся в зеркало пруда. Поддавшись внезапному порыву, я сжала руку односельчанки.

— Теперь не смогу видеть Сборный дом и... все остальные, — шепнула Ирэена.

— Почему? — удивилась я.

— Они такие... уродские... В сравнении с ним.

Я выпустила её руку и шепнула:

— Ну и дура!

Даже злость на Ирэену взяла: конечно, дворец красивее наших лесных домишек, но всё равно, как можно сравнивать?! Те родные, тёплые, дорогие сердцу, а этот каменный, неприступный, даже на вид холодный. Вот если бы захватить его и сделать своим...