Из рода Свирх. Дикарка

Уайт Кирра

— Так он же мёртвый! — воскликнули в толпе. — Клянусь Святым Тотом*, мёртвый!

Услышав эти слова, один из законников крикнул толпе:

— Он оказал сопротивление при задержании, ранил нашего.

Однако никого из законников раненым Деган так и не увидел.

При полном молчании толпы, парня донесли до повозки, где возили преступников. Там у законников возник спор с кучером. Он стал возмущаться, что возит только живых. А этого пусть везут на телеге. В конце концов, его уговорили. Покойника затащили внутрь, и повозка уехала. На этом самое интересное закончилось, и толпа зевак начала постепенно редеть. Но часть осталась, ожидая чего-то ещё. Деган тоже решил подождать.

От

убийства разговоры перекинулись на пожар в гостинице «На вершине». Об этом гудел весь город, вот и теперь посыпались предположения, кого ловили и что с ним стало. Личным фаворитом Дегана была версия, что в гостиницу пробрался нелюдь с Пожарища и всё к Хуну сжёг.

Все сходились в одном: кого бы не ловили в гостинице, он давно слинял из города, а потому искать его здесь смысла никакого.

За прошедшие два дня выслушивать весь этот бред Дегану порядком надоело. Вот и сейчас он уже собрался выбраться из толпы и уйти, но тут к дому подъехала похоронная карета. Из дома на улицу вынесли накрытое простынёй тело. Вместе с носильщиками вышли две женщины. Одна молодая, черноволосая, даже в скорби красивая. Она часто утирала глаза краем платка и поддерживала под руку пожилую, тучную, совершенно потерявшуюся от горя женщину. Собираясь к Монтего, Деган навёл о нём справки, узнал, что ему около пятидесяти лет, бездетный вдовец, живёт с матерью и сестрой покойной жены. Поговаривали, что вдовцом он стал недавно, большой любви между супругами не замечалось, и гораздо больше внимания он ещё при жизни жены уделял её сестре. Однако кончина жены случилась по вполне естественной причине: от болезни, которой она давно страдала.

Вероятно, две женщины, вышедшие к похоронной карете, были мать Монтего и сестра его покойной жены. Деган дождался, пока катафалк увезёт тело, а женщины вернутся в дом, после чего с толпой зевак пошёл прочь.

Как и два дня назад, он вновь оказался в исходной точке: ничего не известно и как выйти на заказчика убийства — непонятно. Это бесило. В тоже время, Деган чувствовал, что ответы на вопросы нужно искать именно в Сухо. Поэтому вернулся в этот проклятый город, где его готова была сдать каждая собака. Но всё же, как всё неудачно складывалось! Таинственный некто опережал Дегана на два и даже три шага. Взять хотя бы поимку убийцы Монтего. Крайне подозрительно, что законники приехали так быстро — убийца ещё не успел убежать. Будто их кто-то вызвал. Убили его тоже более чем вовремя: никому ничего не сболтнёт. А если всё таки успел? Дегану вспомнились две заплаканные женщины. Задержание убийцы произошло у них на глазах; если парень что-то сболтнул, они могли услышать. Вот только вряд ли они захотят делиться сведениями с неизвестным стариком.

Деган приостановился посреди улицы: с неизвестным стариком не захотят, а с человеком в должности и при исполнении — возможно. Он повернул направо и всё той же шаркающей походкой направился к дому Закона.

За время вынужденного нахождения в этом паршивом городишке, Деган изучил гнездовья врагов, и знал, что домов Закона здесь два, ближайший как раз в паре кварталов.

Было раннее утро, свет Живуна освещал грязные улицы, обшарпанные стены домов, мрачных, глядящих себе под ноги людей, которые спешили по делам с торбами и тележками. Никто не обращал внимания на одинокого старика в большом, спадающем с плеч старом зипуне, никому не было дела до того, куда он идёт. Равнодушный город, безразличные жители. Для Дегана сейчас не было ничего прекраснее!

Через некоторое время он приблизился к дому Закона: приземистому зданию, ничем не выделявшемуся среди остальных на улице. Рядом с входом стояла запряжённая уставшей лошадью повозка для перевозки преступников, но та ли эта

повозка, которая приезжала за убийцей Монтего, Деган не мог определить. Все подобные повозки были одинаковы, а запряжённые в них лошади каурой масти и уставшие. Поднимая ногами пыль, Деган прошёл мимо сидящего на кОзлах кучера — молодого парня с длинным и острым подбородком, выдающим в нём жестокость. Взгляд парня равнодушно скользнул по Дегану.

«Представляю, как бы ты оживился, узнай, кто идёт мимо», — подумал Деган и прошаркал в дом.

Внутри было пыльно, пусто, воняло застарелым потом и скукой. Он прошёл через две комнаты с полинялыми, вытертыми полами и только в третьей увидел законника. Тот спал на столе, уронив голову на руки и даже не сняв серый с красной окантовкой плащ. Рядом с ним на лавке лежали кожаные перчатки. Спящий был в доме не один, до Дегана доносились мужские голоса. Судя по разговору и стуку костяных фишек, они играли в гикку. Деган постоял немного у порога, прислушиваясь к ровному дыханию спящего. Затем осторожно подошёл к нему, расстегнул застёжки, которыми плащ крепился на плечах, и снял его. Законник тяжело вздохнул во сне и передвинул руки, но не проснулся.

Деган поднял свой зипун, обмотал туловище плащом, вновь опустил зипун, сунул кожаные перчатки в карманы и выскользнул из комнаты. В глубине дома раздался взрыв хохота и крики. Кажется, кто-то крупно проиграл.

При выходе на улицу, Деган вновь сменил быстрый лёгкий шаг на старческий. Парень, который прежде сидел на козлах, теперь прохаживался вокруг повозки, разминая ноги.

— Эй, старик, — окликнул он Дегана. — Ты чё там трёшься? Поди украл чего, плутовская морда?

Вот рту стало сухо. Подслеповато щурясь, Деган повернулся к законнику и ответил слабым, дребезжащим голосом:

— Бабка моя пропала, господин. Жена. Второго дня ушла к соседке и нет её. Вы бы поискали.

— Ага, щас, — хмыкнул законник. — Померла поди твоя бабка, да в канаве лежит. Проверял канавы-то?

Деган пожевал губами и сказал громче:

— Говорю, бабка моя пропала! Второго дня.

— Ай, давай, старик, проваливай отсюда! Не до тебя, — разозлился законник.

— Проваливай, — забормотал Деган, медленно удаляясь и поднимая растоптанными сапогами пыль. — А у меня бабка пропала второго дня. Жена моя.

Чувствуя на себе недовольный взгляд законника, он дошёл до угла, завернул и плутовато улыбнулся.

...

Облачившись в украденный плащ и спрятав перебинтованные кисти рук под перчатками, Деган вновь пришёл к дому Монтего. Он по-прежнему был в парике и с седыми бакенбардами, но теперь не горбился. Старики тоже бывают разные: кто-то придавленный жизнью и как будто виноватый за то, что ступает по земле; другой — многого добившийся и знающий себе цену. Именно таким Деган и решил предстать перед родственницами Монтего. Он опасался лишь того, что в доме остались законники. Но опасения оказались напрасны: хозяин убит, убийца пойман, и две женщины оказались совершенно никому не нужны. Дом, где ещё недавно без конца хлопали двери, раздавались приказы и громкие шаги, погрузился в тишину. Деган подошёл к массивной двери и постучал висящей на ней колотушкой.

Некоторое время ничего не происходило. Затем за дверью послышались близкие шаги, и немолодой женский голос с испугом спросил:

— Кто это?

— Старший инспектор Лейсон из Карэ**. Я прибыл расследовать убийство господина Монтего, — ответил Деган тоном человека, привыкшего приказывать.

За дверью охнули и открыли. На пороге стояла полная женщина с кичкой на посеребрённых возрастом волосах, судя по всему экономка. У таких людей с возрастом появлялась на лице какая-то особая печать строгости и контроля за хозяйством.