Из рода Свирх. Дикарка
Шрифт:
— Санни? — уточнил Деган, глядя в одутловатое лицо госпожи Монтего. Её набрякшие веки так сильно наползали на глаза, что те превратились в узкие, покрасневшие от слёз щелки.
— Санни Колд. Я и остальным вашим об этом сказала, — подтвердила госпожа Монтего таким тоном, будто устанавливала плиту на могиле Колда.
Эстель передёрнула плечами и сбивчиво пояснила:
— Это отец той погибшей девочки.
Деган вежливо кашлянул и сказал:
— Простите, я человек в Сухо новый и не в курсе данной истории.
— Кто-то задушил и сбросил в реку малышку
— Дункан был вынужден закрыть это дело, — произнесла госпожа Монтего. — Оно долго висело не раскрытым, а на Дункана давили из столицы.
— Он сказал отцу девочки, что это был несчастный случай, и Барбра сама упала в реку, — добавила Эстель. — Но Колд не поверил.
— Никто из них не поверил! — сказала, словно выплюнула, госпожа Монтего. Видимо, она имела в виду жителей Сухо.
В памяти Дегана шевельнулось воспоминание - об убийстве какой-то девчушки он слышал от сторожа по пути в гостиницу «На вершине».
— Это произошло в начале весны, верно? Девочка была дочерью мельника? — спросил Деган.
— Да, — в один голос подтвердили женщины. Они не удивились тому, что старший инспектор слышал об этом деле. Он же из столицы.
— Колд тогда грозил, что убьёт и Дункана, и Ноа, — добавила госпожа Монтего.
— Ноа? — переспросил Деган. — А это кто?
Женщины переглянулись, чего-то смутившись.
— Ноа Шенап был помощником Дункана, его правой рукой, — пояснила Эстель.
Деган подумал, что заказчик убийства Монтего уж точно не мельник. Он убил бы сам. Но, как видно, не решился. А вот с Ноа Шенапом встретиться нужно. Он может быть в курсе дел начальника и знать, кто стоит за произошедшим в гостинице «На вершине».
— Где живёт Шенап? — спросил Деган.
Женщины смутились ещё сильнее.
— В доме скорби, — резко ответила госпожа Монтего.
Деган в изумлении поднял брови.
— Он всегда был слишком нервным и чувствительным, — пояснила госпожа Монтего. — А после того случая с Барброй на него ополчился весь город. Бедняга Ноа.
— Бедняга Ноа, — как эхо повторила Эстель.
Возникла неловкая пауза. Деган почтительно поклонился, решив, что больше ничего полезного здесь не узнает. Для встречи с Ноа нужно подключать Карла и его связи. Хотя Деган до последнего надеялся обойтись своими силами.
— Что же, просите, что потревожил вас, — сказал он женщинам.
В дверях появилась экономка с подносом на котором стояли две чашки и пиала с кусковым сахаром. Деган мог поклясться, что хитрюга стояла за дверью, ожидая того самого момента, когда он соберётся уходить. В общем, правильно, экономка должна экономить, а поить чаем всех и каждого — сахара не напасёшься.
Он улыбнулся экономке, ещё раз поклонился Эстель и госпоже Монтего, и направился к выходу.
__
* Мученик Тот — наиболее почитаемый в империи Дирош. Он защищал от насильственной смерти.
** Карэ — столица империи Дирош.
Глава 22
Сохраняя дистанцию в пару шагов, Деган следовал за слугой Карла: парнем с лицом унылой рыбы
— Господин Стэфан Росчер! — хорошо поставленным голосом произнёс слуга и отступил в сторону, давая Дегану войти. Придав лицу ленивое выражение пресыщенного жизнью повесы, Деган переступил порог кабинета Карла. Хозяин кабинета что-то писал на листе из тонкой, дорогой кожи. Он явно торопился, брызгал на лист чернилами. Движения его пухлых рук с унизанными перстнями пальцами были отрывистыми, на крутом лбу, всегда напоминавшем Дегану лоб молодого бычка, и над верхней губой собрались капли пота, напомаженные каштановые волосы слиплись. Судя по несвежей сорочке и помятому платью, Карл кутил всю ночь и утро, вернулся домой недавно и сразу взялся за бумаги.
Деган остановился у порога, наблюдая за приятелем.
«Опять в чистую проигрался, — подумал он. — Наверняка, заёмное письмо пишет».
В неполные тридцать шесть Карл был ребёнком своих прихотей. Он не умел останавливаться на полпути — если предаваться сладострастию, то до полного изнеможения; если играть, то до тех пор, пока не сорвёт большой куш или не оставит на сукне игрального стола всё, что имеет и даже больше.
Деган обернулся к слуге, но того уже след простыл. Двери были плотно закрыты.
— Твои слуги вышколены до безобразия, — лениво произнёс он.
— Ты же знаешь, это заслуга моей матушки, — продолжая нервно писать, откликнулся Карл.
Деган прошёл к стоявшему у камина креслу и сел, закинув ноги на низкий стол с курительными принадлежностями, кувшином «гайлинского» и двумя кубками. Не снимая кожаных перчаток, налил себе полный кубок насыщенного синего напитка и сделал несколько глотков, раздумывая, хватит ли у него теталов погасить долг Карла. Деган очень рассчитывал на монеты из сундучка Импа и теперь, оставшись ни с чем, был вынужден экономить.
Внезапно приятель бросил перо прямо на стол, забрызгав столешницу, и колыхнул полным телом в сторону Дегана.
— Стэфан! Как же я рад тебя видеть! — воскликнул он, и в светло-карих, похожих на два круглых ореха, глазах сверкнула неподдельная радость.
— Не сомневаюсь, — Деган кивнул на заёмное письмо.
Карл раскрыл было объятия, но, натолкнувшись на взгляд Дегана, передумал.
— Ты прав, это пОшло, — покаянно произнёс он, указав на стол. — Подонок с Гайли не оставил мне ни церата. Налей, не хочу звать слугу.
Он кивнул на кувшин. Деган криво усмехнулся, но всё же налил ему. Заглянув в кубок, Карл скривил толстые губы:
— Подонок с Гайли преследует меня. Вино и то гайлинское!
Деган равнодушно пожал плечами и сделал ещё несколько глотков терпкого, густого напитка.
Они с Карлом знали друг друга с детства, когда отпрыски Великих домов возились в одной шумной куче в дальнем уголке сада. Тогда для них было не столь важно, кто законный сын, а кто бастард. Гораздо больше значила ловкость в играх, а уж в этом Дегану не было равных.