Из России с любовью
Шрифт:
Барышня фыркнула и сделала два шага по каморке. Потянув носом, поморщилась.
– Хоть бы проветрили, – проворчала, читая дипломы. – Вырядился, как в сетевом маркетинге, такой же мошенник… – шептала как бы про себя, но так, чтобы я слышал.
– Будет исполнено, госпожа, – снова поклонился и незаметно сунул в рот карамельку.
По помещению пробежал легкий ветерок. Всколыхнул нам волосы и вылетел в вентиляцию.
– Проветрил, госпожа. Не угодно ли присесть? – предложил я, изящным движением указывая на кресло.
Она тщательно скрыла удивление от внезапно
– Что ж, присяду. А где такие заведения находятся? Никогда не слышала, – спросила с усмешкой, намекая на «липовые» дипломы.
Ей было неудобно за халат, но виду не подавала. Она действительно просто так заглянула в приоткрытую дверь. Мне не верит и считает клоуном. Вот только вентилятор ее сбил. И где он, зараза?! Все это было написано на ее лице аршинными буквами.
– Неудивительно, госпожа, о них знают исключительно посвященные не ниже второй ступени. Это закрытый мир. – Я сидел, закинув ногу на ногу. – Создать ветер, свет – для меня сущая ерунда. Я – целитель, – заявил я гордо.
На лице женщины расцвела злорадная улыбка. Сразу забыла неудобство от халата и перестала искать вентилятор.
– Значит, вы, молодой человек, легко определите мою болезнь. Только не надо «что-то с желудком» и прочее. – Поудобней устроилась в кресле. – Я жду. Или мне руки на шар положить? – спросила совсем уж ядовито.
– Не надо. Шар – атрибут для простофиль, а вы умная женщина, – ответил я со всей серьезностью.
Женщина на лесть не поддалась. Ее лицо, высокомерное, видящее меня насквозь, не дрогнуло ни на мгновенье. Сфинкс, из любопытства разглядывающий суетливую мышь.
Я специально не задействовал Фиону, так мне было интереснее. Вот когда народ валом повалит или какое-нибудь неадекватное поведение встретится, другое дело. Пока Синя пусть отдувается, диагнозы подсказывает.
– Я владею аурной диагностикой, самой точной, – объяснил я предстоящее действо. – Просто сидите. Расслабьтесь.
– Я жду, молодой человек. Учтите, в случае неудачи к вам никто не придет. Я умею распускать слухи, а городок у нас маленький.
– Что ж, раз хотите услышать, то слушайте и не обижайтесь. У вас рак молочной железы второй стадии. Левой груди.
Она ожидала чего угодно, только не этого. Лицо начало вытягиваться, брови поползли на лоб, глаза выкатились из орбит. Рот открылся в беззвучном крике, все ее существо напряглось и устремилось куда-то ввысь, будто хотело сбежать отсюда немедленно, в сей же миг. Сбежать от мира вообще, не видеть и не слышать ничего… Когда напряжение достигло предела, ресницы хлопнули раз, другой; вскоре женщина заморгала все чаще и чаще и медленно, как бы скукоживаясь, стала вдавливаться в кресло. Наконец, тряся подбородком, плаксиво скуксилась и, закрыв лицо руками, принялась всхлипывать и судорожно вздрагивать, стесняясь разреветься открыто. Вдруг неожиданно быстро сорвалась с кресла и попыталась выскочить за дверь.
– Стоять! – рявкнул я, и фиолетовая сеточка оплела беглянке голову. – Сядьте и прекратите истерику. Судя
– Я не знаю, что мне делать, – всхлипывая, ответила посетительница. – Мне хотят отрезать грудь, я стану уродиной и полысе-э-ю-у… – Фионе пришлось останавливать новый приступ плача.
– Дело ваше. Не желаете жить – не живите. Я вам не родственник и уговаривать не собираюсь. Но хочу сообщить, что вторая стадия рака груди лечится. Могу вас обрадовать, метастазы пока местные, так что операция с большой вероятностью будет успешной.
– Вы не понимаете! – отчаянно взмолилась она.
– И не собираюсь понимать, – жестко остановил я ее новые излияния, вот-вот готовые сорваться с губ. – «Исцеление» первого уровня берете? Две тысячи рублей, – сразу предупредил. Хотя это все равно нечестно, она любую цену заплатит за одно только слово «исцеление».
Рассеянно кивает. Шмыгает носом и утирается обшлагом халата: точь-в-точь как заплаканная пятилетняя девочка. Лишь черные потеки от туши портят впечатление.
– Предупреждаю, оно не вылечит до конца. Отсюда сразу в поликлинику, ясно?
Снова кивок. Бросаю в нее «исцеление». Женщина привстает со вздохом и расслабленно опускается.
– Что это было? – удивляется она, внимательно прислушиваясь к ощущениям.
Понимаю ее. Прилив сил и легкая эйфория. Кайф, слабый наркотический приход – как угодно назови.
– «Исцеление» первого уровня. Рак не вылечивает.
Тут я немножко слукавил. Лечит. Только мне придется жить рядом с ней в течение… месяц – минимум, но наверняка дольше, и заниматься исключительно ею, и бегать каждый день в лес заряжаться, да по нескольку раз. Это нереально.
– Точно не лечит?
– Абсолютно. Просто повышает сопротивляемость организма.
– Жаль.
– Вы свободны, госпожа, – сказал с глубоким поклоном, незамысловато отправляя женщину восвояси. – С вас три тысячи в кассу с пометкой «экстрасенсу». Тысяча – диагностика.
– Простите, я не представилась…
– Не нужно. До свиданья.
Больше сегодня никого не было. Кроме девушки с воспаленными глазами, которая просила приворожить молодого человека. Вежливо послал. Предварительно поговорив на тему безответной любви. Бесплатно.
Зато завтра, а еще больше потом… женщина оказалась идеальным рекламным агентом. А после включилось «сарафанное радио».
Скоро выяснилось, что у меня есть предел – девять человек в день. Дело было не столько в истощении маны (хотя теперь каждый вечер приходилось бегать в ближайший бор заряжаться), сколько в моих душевных силах и времени. Не получалось принимать пациентов быстро и не получалось не вникать в их проблемы. И что из того, что у меня одно лекарство на всех? Оказывается, еще можно половинным заклинанием работать, направляя его на нужные участки, и «вручную» править жизненные потоки в ауре – это при нервных расстройствах, без поражения органов.