Из сборника ''Маленький человек' и другие сатиры'
Шрифт:
– Почему все разошлись?
Распорядитель указал на сцену:
– Подумали, что это от пожара... Беда с этим лучом! Мы не можем выяснить, откуда он берется.
Из-за спины распорядителя вдруг высунулось испуганное лицо сеньора Бензони.
– Босс, - сказал он, заикаясь, - это очень странно... потрясающе... ничего подобного я не видел... Лаймс думает, что...
– Да?
– Хозяин повернулся и очень быстро спросил: - Ну, так что же думает Лаймс?
– Он думает... гмм... что голос был не с галерки. Что это
В глазах хозяина засверкал огонек.
– Вот как?
– прошипел он.
– Вот как?
– Да, что это был голос... Ох!
Луч света внезапно исчез. Наступила полная темнота.
Кто-то крикнул:
– Включите свет!
И когда в зале вспыхнул свет, все видели, что "босс" бросился к тому месту на сцене, куда раньше падал луч.
– Ну и чудеса! Эй!.. Там, наверху!.. Алло!
Но ни звук, ни луч не ответили на этот настойчивый призыв.
Босс завертелся на месте:
– Ну и осветитель! Проклятый осел! Держу пари, что это вы испортили мне все дело и разогнали клиентов, включив такой яркий свет! Голос свыше, как бы не так! Но ведь какой замечательный номер! Я бы дал за него тысячу в неделю! Какой номер! Эй, там, наверху! Алло!
Но из-под купола с позолоченными звездами ответа не было.
ЖИВ ИЛИ МЕРТВ?
Перевод Г. Журавлева
Весной 1950 года один адвокат и его приятель беседовали за бутылкой вина, заедая его грецкими орехами. Адвокат сказал:
– На днях я просматривал бумаги отца и наткнулся на газетную вырезку декабря 19.. года. Довольно любопытный документ! Хотите прочту?
– Пожалуйста, - ответил его приятель. И адвокат начал читать:
– "Вчера в лондонском полицейском суде бедно одетый, но приличный на вид мужчина вызвал некоторую сенсацию, обратившись к судье за советом. Мы дословно приводим их разговор.
– Ваша милость, разрешите задать вам один вопрос?
– Пожалуйста, если это вопрос, на который я могу ответить.
– Скажите, я жив?
– Убирайтесь отсюда!
– Ваша милость, я говорю совершенно серьезно. Для меня это вопрос первостепенной важности, мне необходимо узнать правду. Видите ли, я канатчик...
– А вы в своем уме?
– Ваша милость, я совершенно здоров.
– Так зачем же вы явились сюда и задаете мне такие вопросы?
– Ваша милость, я безработный.
– Какое это имеет отношение к суду!
– Сейчас объясню, ваша милость. Я потерял работу не по своей вине. Это случилось два месяца назад. Вы, наверное, знаете, что сейчас сотни тысяч таких, как я.
– Ну и что же?
– Ваша милость, я не член профсоюза. Как вам известно, у людей моей профессии нет союза.
– Так, так... продолжайте.
– Ваша милость, три недели назад истощились мои сбережения. Я делал все возможное, чтобы найти работу, но безуспешно.
– Вы обращались в благотворительный комитет своего округа?
– Да, ваша милость, но к
– А в приходском комитете были?
– Да, ваша милость. Я побывал и у приходского священника.
– Неужели у вас нет родственников или друзей, которые могли бы помочь вам?
– Половина из них, ваша милость, в таком же положении, а из остальных я уже все выкачал...
– Что такое?
– Я говорю, выкачал... взял у них все, что они могли мне уделить.
– У вас есть жена и дети?
– Нет, ваша милость, и это даже хуже; поэтому меня везде принимают в последнюю очередь.
– Понятно... но ведь существует закон о бедных. И вы имеете право на...
– Ваша милость, я был в двух таких домах... Но вчера вечером десяткам таких, как я, было отказано: там нет больше мест. Ваша милость, я голодаю. Есть у меня право на работу?
– Только в соответствии с законом о бедных.
– Я уже сказал вам, сэр, что я не мог попасть туда вчера вечером. Нельзя ли мне где-нибудь еще потребовать работы?
– Боюсь, что негде.
– Ваша милость, я страшно голодаю. Может быть, вы разрешите мне просить милостыню?
– Нет, нет... Этого я не могу. Вы знаете, что это запрещено.
– Ну, тогда... красть мне можно, ваша милость?
– Перестаньте! Вы напрасно отнимаете у суда время.
– Но, ваша милость, для меня это очень важно. Поверьте, я умираю с голоду. Вы разрешите мне продать пиджак или штаны?
– Проситель стал расстегивать пиджак, и под ним оказалось голое тело.
– Больше продать мне нечего.
– Вы не имеете права появляться на улице в неприличном виде. Я не могу допустить нарушения закона.
– Хорошо, сэр, но разрешите мне хотя бы спать на улице! Иначе меня арестуют за бродяжничество.
– Я заявляю вам в последний раз, что не в моей власти разрешить вам подобные вещи.
– Но что же мне тогда делать, сэр? Я говорю вам чистую правду. Я не хочу нарушать закона. Может быть, вы посоветуете мне, как жить дальше, без еды?
– К сожалению...
– Тогда я вас спрашиваю, сэр: являюсь ли я перед лицом закона живым человеком?
– Это такой вопрос, на который я не могу вам ответить, мой друг. Если вы нарушите закон, с вами поступят, как с живым, но я верю, что вы этого не сделаете. Мне очень жаль вас. Можете получить в кассе суда шиллинг... Следующий!"
Адвокат замолчал.
– Да, - сказал его приятель, - это в самом деле очень интересно. Своеобразная была жизнь в те времена!
ПОЧЕМУ БЫ НЕТ?
Перевод В. Лимановской
Как-то раз по дороге от Эшфорда до Чаринг-Кросса я разговорился с одним господином в соломенной шляпе. После короткого вступления он спросил меня, чем я занимаюсь. Я удовлетворил его любопытство и, желая, в свою очередь, проявить дружеский интерес к собеседнику, задал тот же вопрос ему. На миг он замялся, потом ответил: