Из сборника 'Моментальные снимки'
Шрифт:
– Ну, идти мне?
– Да, отнеси ему кофе. Торопись, мой мальчик, и будь с ним поласковей.
Сын с выражением юношеской непримиримости ответил:
– Да, я знаю, как говорить с ним!
– И вышел.
– Мама! Не смотри так!
– А как мне смотреть? Улыбаться?
– Нет, улыбаться не надо... Это он улыбается. Ты лучше поплачь, тебе надо выплакаться.
2
Бывший Э 299 сидел в ванной и сквозь пар и дым от сигареты с улыбкой разглядывал большой палец на ноге.
Доктор Райдер взял кофейную чашечку из рук сына.
– Целых два года и девять месяцев я предвкушал эту минуту, Джек... но она превосходит все мои мечты.
– Отец... я должен....
– Хороший кофе, табак, горячая вода - величайшие блага на земле. Полчасика проведешь здесь - и чист, как стеклышко, телом и душой!
– Отец...
– Что? Ты можешь еще что-нибудь к этому добавить?
– Мы... мы живем здесь уже почти два года...
– Меньше, чем я был там. Вам здесь нравится?
– Да.
– А мне там не нравилось. Ты изучаешь медицину?
– Нет. Ботанику.
– Отлично. Тебе не придется иметь дело с людьми.
– Мне обещают работу в здешнем ботаническом саду с начала будущего года. И я... я помолвлен.
– Замечательно! Я за ранние браки.
– Верил тоже помолвлена.
– А твоя мать случайно не помолвлена?
– Отец!
– Дорогой мой, никто не застрахован от того, что его бросят. Зачем ожидать от своей семьи больше, чем от других? Pas si bete {Я не так глуп (франц.).}.
Глядя на это улыбающееся лицо, с которого горячая вода уже сгоняла тюремную благодать, юноша ощутил прилив раскаяния.
– У нас ни разу не было подходящего случая сказать тебе, как мы жалели тебя. Но мы до сих пор никак не можем понять, зачем ты это сделал?
– Разве я сделал бы это, если б знал, что все раскроется? Но женщина погибала, отправлялась ко всем чертям... а я рисковал немногим... И вот, пожалуйста! Никогда никого не спасай, если это сопряжено с риском для тебя, Джек. Я думаю, ты с этим согласен.
Юноша сильно покраснел. Ну как он мог сказать то, что собирался!
– Я совсем не намерен поджимать хвост, - продолжал его отец.
– Тебя не затруднит отнести чашку?
– Может, ты хочешь еще, отец?
– Нет, благодарю. Когда вы обедаете?
– В половине восьмого.
– Принеси мне, пожалуйста, бритву, а то сегодня утром меня брили каким-то тесаком.
– Сейчас принесу.
И сын пошел за бритвой. Не видя перед собой этого улыбающегося, чужого человека в ванне, он снова взял себя в руки. Он должен поговорить с ним начистоту - и поговорит!
Когда он вернулся с бритвенным прибором, отец лежал, закрыв глаза, глубоко погрузившись в воду.
Прижавшись спиной к двери,
– Здесь никто ничего не знает. Все думают, что мама вдова.
Человек в ванне открыл глаза, и снова на лице его появилась улыбка.
– Ты в этом уверен?
– Да. Я знаю, что Мэйбл, девушка, с которой я обручен, ничего не подозревает. Она придет сегодня к обеду. И Родди Блейдс, жених Берил, тоже.
– Мэйбл и Родди. Рад узнать их имена. Будь любезен, дай мне то большое полотенце. Я сейчас буду мыть голову.
Подав отцу полотенце, юноша повернулся, чтобы уйти. Но у двери остановился.
– Отец...
– Вот именно! Эти естественные родственные связи постоянны и не подлежат изменению.
Юноша повернулся и выбежал из ванной. Внизу, у лестницы, мать и сестра ожидали его.
– Ну?
– Ничего не вышло. Я просто не мог заявить ему, что мы хотим, чтобы он уехал.
– Конечно, мой дорогой, я понимаю.
– Ах, мама! Джек, ты должен!..
– Не могу. Я сейчас пойду их предупредить.
И, схватив шляпу, Джек убежал. Он бежал в вечернем тумане мимо маленьких домиков и пытался что-нибудь придумать. На углу, в конце ряда домиков, он остановился и позвонил.
– Можно видеть мисс Мэйбл?
– Она одевается, сэр. Войдите, пожалуйста.
– Нет. Я подожду здесь.
Стоя в темноте на крыльце, он репетировал: "Ты прости, но к нам приехал неожиданно один человек по делу..." Да, но что сказать, по какому делу?
– Здравствуй, Джек!
В дверях появилось видение - русая головка, розовое круглое, голубоглазое личико над пушистым свитером.
– Послушай, дорогая... закрой дверь.
– Зачем? Что такое? Что-нибудь случилось?
– Да, изрядная неприятность.... Сегодня тебе нельзя будет к нам прийти, Мэйбл.
– Не обнимай так крепко! А почему нельзя?
– Ну-ну. Так... есть причины.
– А я знаю! Твой отец вышел из тюрьмы.
– Что? Да как ты...
– Ну, конечно, мы все это знаем. Теперь мы должны быть очень внимательны к нему.
– Неужели ты хочешь сказать, что Родди и все... а мы-то думали, что никто ничего не знает.
– Что ты, все знают! Одни к этому относятся так, другие иначе. Я иначе.
– А ты знаешь, что он сделал?
– Да, я раздобыла газету и прочла весь отчет о процессе.
– Но почему ты мне ничего не рассказала?
– А ты почему не говорил?
– Это было так ужасно! А ты как думаешь?
– Я думаю, что с ним поступили безобразно.
– Но нельзя же разрешать подобные вещи.
– Почему нельзя?
– Но откуда же тогда будут браться люди?
– Англия и так перенаселена. Все это говорят.