Из Тьмы, Арка 5
Шрифт:
Собственно, помимо прочего, эта встреча внутри стен города также имела побочную задачу: проверить наличие или отсутствие неучтённых любопытных, а также личностей, осведомлённых о наших с Акаме отношениях. Но об этом я сестре и её… другу? — конечно, не скажу.
Не хочу снова стать «реакционеркой, оговаривающей Движение Освобождения и их друзей».
Открыв дверь и пройдя внутрь дохнувшего тёплым воздухом помещения, я сбросила небрежно накинутое на себя пальто обратно на вешалку и сняла ботинки.
— Если хотите, можете взять тапки на той полке, — махнув рукой в указанную сторону, произношу я и неторопливо
— Куроме, ты сказала, что с тобой будет спутник, — обратилась ко мне Акаме, скинувшая свой тёплый плащ, стянувшая с шеи шарф и оставшаяся в тёмно-бордовой блузке, короткой юбке и плотных чёрных колготках. Ну, и с мечом на поясе, куда без этого? — Это Натал? — в алых глазах сверкнула искорка предвкушения и любопытства. — Я буду рада снова с ним увидеться и поговорить, — сказала девушка, выуживая из внутреннего кармана плаща свёрнутую в трубочку газету.
— Натал выбыл, — коротко отвечаю, не собираясь вдаваться в подробности о том, что друг умудрился выбыть не посмертно, а по самому благополучному варианту, сохранив и здоровье, и даже артефактное оружие.
— Прости, — сестра опустила глаза.
— Ты не виновата, — ещё один короткий ответ, призванный показать, что я не горю желанием развивать тему. — Тем более я писала, что с моим сегодняшним компаньоном будет интересно поговорить Булату.
— Мне? — удивился рекомый. — Настоящий мужик всегда рад поговорить за жизнь с хорошим человеком! — сверкнул он широкой белозубой улыбкой. — Но я даже не представляю, кто это. Дашь подсказку?
— Он бил вас палкой, — повернув голову, с короткой улыбкой сказала я, минуя коридор, ведущий к центральному залу. — Но вы ему за это благодарны, — добавляю, остановившись на пороге и окончательно развернувшись. — Наверное.
— Может, будем на «ты»? — спросил напоказ позитивный здоровяк. — Не хочу чувствовать себя стариком.
— Как скажешь, Булат, — дружелюбно отвечаю собеседнику, который уже потихоньку и сам начал ощущать себя подстать образу весёлого и добродушного рубахи-парня.
— Отлично! — тот хлопнул в ладони и снова озарил нас сияющей улыбкой.
— Что насчёт моего спутника? Помогла подсказка? — любопытно наклонив голову, интересуюсь у модного здоровяка.
— Тот, кто лупил палкой? — поправив свою выдающуюся причёску «а-ля Элвис» — и как только поверх этого «рога» налезает шлем Инкурсио? Игры с пространством, не иначе, — мужчина задумчиво нахмурил лоб. — Когда я был курсантом или только начинал служить, мы часто получали от инструкторов, друг от друга, — по лицу пробежала ностальгическая улыбка. — Или от старших офицеров, желающих показать молодёжи несколько новых приёмов. Многие остались в армии, но многие ушли, были вынуждены бежать от преследования Империи или попали под арест. Даже не представляю, кто из них встретился с тобой и нашёл общий язык… — собеседник поднял глаза вправо-верх и задумчиво почесал затылок. — Нет, не могу смекнуть, о ком ты говоришь. Но не думай, что победила! — улыбнулся гость. — Настоящий мужик никогда не сдаётся! Дай ещё одну, самую мелкую подсказку! Я точно угадаю, о ком идёт речь! — азартно воскликнул он.
— Обо мне, болван! — с некоторой театральностью (для большего накала коей миньон воспользовался духовной связью и попросил меня притормозить гостей) вышагнул вперёд Генсэй.
«А
— Сенсей?! — неподдельно удивился и обрадовался Булат. — Я думал, вы покинули Столицу!
— Как покинул, так и вернулся, — усмехнулся старик, довольный оказанным эффектом. — Спасибо юной Куроме.
Миньон бросил взгляд на нас с сестрой, начавших медленно смещаться в сторону — поближе к столовой и подальше от чужих разговоров. Не то чтобы я не могла незаметно смотреть и слушать через органы восприятия немёртвого, однако видимость приличий нужно соблюдать.
— Но, сенсей! Вы же… — тут мужчина замялся, пригасив свою улыбку, — презираете Службу разведки. Разве нет?
— И почему боги наградили меня таким тупым учеником? — деланно вздохнул Генсэй, который (меня-то не обманешь!) обрадовался встрече не меньше эмоционального Булата. — Где и когда я упоминал выкормышей Сайкю?
— А как же? — молчаливый взгляд на меня.
— Куроме выступила, как самостоятельная сторона.
— И вы вот так просто поверили?! — изумлённо воскликнул Булат, судя по исходящим от него эмоциям, больше удивившийся не тому, что поверили «подозрительной мне», а тому, что его старый параноик-учитель поверил. — То есть... я тоже доверяю Куроме. Но это теперь. А если бы мы встретились в другой ситуации, то я, скорее всего, не стал бы слушать. Мы даже могли вступить в бой! Настоящий мужик не нападает на юных девочек, но война редко даёт выбирать, — на долю секунды от Булата повеяло тоской, но он сразу же встряхнулся, продолжив свою реплику так, будто последней фразы не существовало: — А вы, Мастер, всегда были недоверчивым. И реагируете резче, чем я.
— Ха, уже не такой болван, — хмыкнул старик. — Испытания тебя потрепали, но добавили мудрости, ученик, — наставник удовлетворенно погладил бороду. — А поверил я не просто так. У девочки нашлись весомые аргументы, — тут лицо Генсэя-Юрэя исказила довольно своеобразная усмешка. — Советую к ней прислушаться. Но об этом не сейчас и не здесь, — тембр голоса и эмоциональный настрой старого Мастера изменился. — В данный момент, я хочу знать другое. По какой причине моего ученика, в которого я всеми силами вбивал свои знания, опозорил и чуть не победил жопный выкидыш этого жирного слизня Онеста?! — по мере произнесения последнего предложения голос Генсэя постепенно нарастал, под конец, превратившись в рёв. — Что это было за посмешище в Сингстриме?!
— Мастер, всё было не так! — выставив руки вперёд, закричал Булат. — Если бы не гражданские…
— Что за вздор?! Они всё равно превратились в фарш! Или ты думаешь, что выживший выродок сейчас цветочки собирает?! Ты в первую очередь должен был раздавить эту грязь, которая оболгала тебя и твоего наставника! Я не для того тебя учил, чтобы слава ученика меня позорила!
— Но жертвы… — вжав голову в плечи, попытался неуверенно возразить этот, казалось, непрошибаемый мужик.
— Бестолочь!