Из Тьмы, Арка 5
Шрифт:
Акаме по большей части молчала или отделывалась короткими ответами, но внутренне она немного жалела, что решила так резко показать изменения в стиле. Тем более что Леоне, с её предположениями о влюблённости подруги, оказалась неожиданно близка к истине. И продолжала «подозревать» и подкалывать алоглазую убийцу, несмотря на все её уверения в обратном.
Впрочем, приятное тепло от подаренных Куроме вещей продолжало греть Акаме, несмотря ни на что.
Примечания:
Пункт тапкоприёма открыт)
Автор и Куроме выражают признательность
А.Н. — бечено.
Акаме-то, оказывается, — не только багоюзер. Её второе имя — Кэп Очевидность. "Одежда. Платье". Ку-хи-хи!
Глава 16 Лики войны
Нума Сейка стоял на холме перед вольготно раскинувшимся внизу имперским городом и наблюдал за штурмом. Будучи общепризнанным могущественным воином духа, одарённым стратегом и тактиком, он не пытался вмешиваться в процесс. Зачем? Этот спелый плод давно прогнившего тысячелетнего древа и без его прямого участия с лёгкостью упадёт в протянутую руку его могучей армии. Пусть солдаты и офицеры покажут себя.
А он, Герой Севера, Освободитель и Собиратель Земель, будет следить за ними — с тем, чтобы карать и награждать.
Бухали пушки. Не имперские. Городские чиновники и вороватые офицеры давно растащили и продали все сколь-либо пригодные стволы и снаряды. Остальные, что сохранились на стенах и в расположении гарнизона, являлись не более чем красивой бутафорией для внушения уверенности недалёкому имперскому плебсу и составления красивой отчётности перед столь же ограниченными вышестоящими начальниками.
Северяне тоже не спешили использовать дорогой, пока ещё не воспроизводимый отечественной промышленностью инструмент войны, приобретённый у продажных имперцев. Такой цели, как нынешняя, хватит и обычных дульнозарядных гладкоствольных пушек, которые в изобилии производились на заводах королевства, а также некоторых казнозарядных, поставленных в качестве опытных образцов. Что, как не настоящие боевые действия, способно выявить все детские болезни нового оружия, ещё недавно запрещённого для войск их страны?
Вот грохнул очередной залп. Артиллеристы кинулись к бомбардам, спеша их перезарядить. Нормативное время выстрела — всего триста пятьдесят секунд. За этот (длинный для казнозарядных нарезных орудий, но смешной для дульнозарядного гладкоствола) срок — требовалось успеть прочистить ствол, забить туда мешок с порохом, придавить его, загнать сверху барабанный снаряд с несколькими заключёнными внутри цилиндрическими осколочными гранатами. Затем расчет должен отскочить от орудия — увы, стволы иногда разрывало, калеча всех вокруг — дожидаясь, когда канонир с силой вонзит раскаленный прут в затравочное отверстие и пушка отправит защитникам очередной горячий привет.
Железо и бронза стволов раскалялись, несмотря на прикладываемые мокрые тряпки, которые, оставь их лежать на снегу, заледенеют спустя какой-то десяток минут. Позиции тонули в едком мареве порохового дыма. Артиллеристы — почти оглохшие и изрядно вспотевшие, несмотря на царящий вокруг мороз,
Как иначе, если толковый сержант расчета бомбарды, помимо уважения и не таких уж и туманных перспектив становления младшим офицером, получал жалованье, лишь немногим уступающее таковому у пехотного полусотника? А последний, на минуточку, являлся младшим офицером и — не так уж редко — пусть плохоньким, пусть слабеньким, но всё же воителем.
Сейчас опустевшая стена падет и в пролом ринется штурмовой полк, натасканный для городских боёв. Не пройдет и получаса, как он возьмет под свой контроль прилегающую территорию. Карабинеры, мушкетеры, арбалетчики и редкие одарённые стрелки засядут на крышах, копейщики и мечники в отличных доспехах и под предводительством воителей-офицеров перегородят улицы рогатками, засядут за ними. Отбивая атаки растерявшихся осажденных, они легко продержатся до подхода основных сил победоносной армии Севера.
Главные же отряды войска Сейки, проникнув за стены и построившись уже по ту сторону, начнут, словно новомодная паровая машина, продвигаться вглубь города. Встретив не поддавшийся сходу очаг сопротивления, они остановятся, чтобы окружить его со всех сторон и с неумолимой неспешностью сжать в могучих тисках. До хруста вражеских костей. Планомерно, без риска и лишних потерь, словно хорошо отлаженный механизм промышленного пресса.
Хотя вряд ли подобные очаги возникнут. Трусливые и мягкотелые имперцы либо бегут с его дороги, как напуганные шавки, либо до последнего не верят, что их отважатся штурмовать. Вон как редко растянулась цепь обороняющихся по всей стене — явно наблюдается недостаток солдат. Очень сомнительно, чтобы у них остались серьезные резервы.
Одно слово — имперцы! Подлые, жадные и трусливые ничтожества, которые, даже стоя на пороге смерти, не способны забыть о внутренних распрях, а также о жажде наживы и низменных удовольствиях.
Он — Герой Севера и его владыка. Но одновременно он защитник и преданный слуга своей Родины, который ради победы готов положить и свою жизнь, и множество чужих. Ибо если проиграет он, то и его Север — страна сильных, гордых и суровых воинов — просто исчезнет! Нет цены, которую можно счесть слишком большой, чтобы избежать такого исхода.
Он слышал, что по их души направили Эсдес — уроженку этой земли, ставшую на службу сопливому, умственно отсталому мальчишке-Императору и его премьер-министру — мерзкому тупому жирдяю Онесту. О Ледяной Смерти ходили разные слухи, преимущественно мрачные и алые от крови... но Сейка не боялся. Он и сам могущественный воитель, пусть и без этих подлых имперских артефактов, а за ним — одна из лучших и крупнейших армий ойкумены. Он разобьёт имперских карателей.
Потому что ему есть за что сражаться, а им — нет!