Из Тьмы, Арка 5
Шрифт:
Если падут славные аристократические семьи, что не смирились с подчинённым положением родины даже спустя много поколений, то остальные просто склонят головы и на долгие-долгие годы забудут о сопротивлении, постепенно растеряв последние крупицы живущей в них силы и гордости истинных сынов Севера! Про чернь же можно и не вспоминать. Подлые людишки Севера мало чем отличаются от сервов Империи. У них нет гордости и того возвышенного чувства патриотизма, что горит в сердцах лучших людей его королевства.
Да… падёт он, падёт и весь Север, а за ним падёт весь альянс, сформированный внешними
Да, одна мысль о подобном вызывает омерзение. Весь мир превратится в такую же стервятину*, как их Столица — лживая и подлая клоака, попирающая все божьи и человеческие законы.
/*Если кто не знал, то слово «стерва» обозначает отнюдь не роковую женщину, а тухлое мясо и раньше носило строго отрицательную коннотацию. Тут оно использовано именно в изначальном значении aka «падаль»./
Глупцы без устали твердят ему, что нельзя нападать на этого покрытого червями и мерзкими язвами подыхающего колосса. Говорят, что нужно до поры склонить голову и ждать, пока он падёт и рассыплется сам. Говорят, что иначе мир может постигнуть страшная война, мало уступающая той, во время которой это порождение демонов преисподней — Первый Император — огнём и мечом утверждал свою власть. Однако пусть нынешняя Империя смертельно больна, она, на беду соседних народов, всё ещё достаточно велика, чтобы длить свою агонию веками, медленно вытягивая соки из окрестных земель, а взамен заражая их своими гибельными миазмами.
И если лишь такой ценой можно спасти мир от пламени новой мировой войны, то какой смысл в спасении подобного мира? Лучше умереть с честью, словно гордый орёл, напившись свежей горячей кровью врага, чем, будто трусливый ворон, веками питаться падалью. То, что Империя называет «цивилизацией» — ничто иное, как возведение в абсолют своего «я». Абсолютная гордыня, что заставляет верить, будто в мире существует лишь одно настоящее государство, одна настоящая Империя с единственной в мире Столицей, а вокруг них — лишь «примитивные племена».
Оскорбляющее небеса тщеславие, густо замешанное на низменных желаниях.
Чем запретнее порок, тем он сладостней для имперца. Всё, что делает имперец, должно набивать его кошель, которым он оплачивает все и всяческие низменные радости, которые приходят в его извращённое сознание. А тот, кто подобными «радостями» брезгует, объявляется «не доросшим до истинной цивилизации дикарем и невежей». Эти свиньи сохранили от тирана древнего мира и выстроенной им системы угнетения только худшее! Да еще и приумножили! И его долг стать тем, кто сожжёт вонючий свинарник ко всем демонам и тварям!
Не без выгоды для себя и своего королевства, разумеется.
Слава Северу! Слава свободе! Слава ниспровергателям
* * *
Под стук копыт и скрип снега процессия из полусотни вооружённых всадников и пары саней двигалась по заснеженной дороге.
— Эй, Куроме-чи! — подъехал поближе ко мне наш шутник. — Ну и в чём прикол, по такому холоду срываться в какую-то там деревеньку? Ещё и снег начался. Попадать в метель — это не круто! Если уж тебе так приспичило, слетали бы на твоём Коврике. Быстро и с комфортом.
— Ты так говоришь, будто я тебя насильно тащила, — щурясь на летящие в лицо снежинки, отвечаю ему. — Сразу ведь сказала, что ничего прям интересного, скорее всего, не будет. И кто не хочет, может не ехать. И да, я бы тоже предпочла добираться по воздуху, но глава наших проводников оказался против. Ты сам слышал.
— Могла бы и заставить, — проворчал парень.
— Ага! — киваю с сарказмом. — Загнать вооружённую толпу боящихся высоты солдат на не такого уж и большого ската, а потом переругиваться с армейцами за тех, кто с испугу выпал или выстрелил в соседа. Ещё и журналистов с фотографом и его аппаратом нужно к ним засунуть для полного счастья! Чтобы поездка окончательно превратилась из полезной для нас в балаган и источник проблем, угу. Отличный план, Кей! Точный, как хорошие часы!
Кей хотел что-то ответить, но был вынужден уклоняться от просвистевшего мимо снежка. Запустившая снежный снаряд Сена, что для этого спрыгнула со своего скакуна, а потом, пробежав несколько метров на своих двоих, заскочила обратно, весело рассмеялась:
— Вот ты и попался, подлый агент северян!
— Наглая ложь и клевета! — воскликнул юморист. — Я верен Куроме-чи до смерти!
— Да? А почему ты тогда ноешь, как капризная девчонка и пытаешься предлагать провальные планы, — с нарочитым подозрением прищурила свои фиолетовые глаза девушка.
— Поклёп! Просто мы с Акирой-чи уже почти помирились. А потом Куроме сказала про эту поездку и моя вредина аж прямо из постели выпрыгнула! — с не наигранным возмущением воскликнул парень. — Я ведь не железный! Из-за твоего, — шутник некультурно ткнул пальцем в Сену, — розыгрыша (признаю, остроумного), — заметно изменив тон, он уважительно кивнул, — но безжалостного и жестокого, бедный я насильно принял целибат! Уже, считай, две недели терплю! Ты знаешь, как это вредно?! — возопил он, привлекая внимание скачущих рядом солдат. — Многострадальный я лишь пытался предложить самые быстрые методы решения задачи. А ты, вместо того, чтобы помочь, осыпаешь страдающую натуру обвинениями! Беспочвенными! — патетичность юмориста была достойна третьеразрядного театра с безбожно переигрывающими актёрами.
— Ещё я стану тебе помогать с такими проблемами! — фыркнула Сена. — Ты мужчина или кто?! Возьми уже решение в свои руки… сожми натруженную, мозолистую и волосатую ладонь, ну, а дальше ты всё и сам знаешь. Или мне и это объяснить?
Зрители, что поначалу ограничивались усердно скрываемыми улыбками и маскируемыми покашливанием смешками, дружно загоготали. Парочка клоунов, что затеяла это представление, естественно, от такой реакции окружения не смутилась. Наоборот, эмпатия доносила их довольство и веселье.