Из Тьмы. Арка 4
Шрифт:
Девочка искренне верила, что попала в сказку, а её старшая сестра — то ли добрая волшебница, то ли фея. Разумеется, во многих сказках, что ей рассказывали мама, папа и деревенские старики, феи и волшебницы оказывались не очень добрыми (или даже очень злыми), да и сами сказки частенько кончались плохо. Но она помнила и несколько хороших: с добрыми феями, прекрасными принцами и счастливым финалом. Её сестрёнка пришла именно из такой сказки. И никак иначе! И она тоже, когда вырастет, станет сильной, умной и красивой. И доброй, как Куроме! Старшая сестра вообще стала для младшенькой непререкаемым авторитетом. Мама была, есть
— Очень красивая буква, — улыбнулась женщина, посмотрев на плод дочкиных стараний, и погладила Рейку по блестящим от чистоты, вкусно пахнущим жидким мылом волосам. — Учитель тебя обязательно похвалит, — мать с теплотой посмотрела на ребёнка, наряженного в премилое белое платьице, в котором девочка смотрелась, словно настоящая маленькая госпожа.
— Умница ты моя! Красавица! — переполненная нахлынувшей нежностью, Кая присела, крепко обняла дочку и поцеловала в лоб.
Рейка потёрлась лицом о её щёку.
— Я тоже очень-очень тебя люблю, мамочка!
— Только ты веди себя хорошо, доченька. Слушайся старших и никому не груби, — сказала Кая, поглаживая малышку. В голосе зазвучали нотки беспокойства.
— Ну, ма-а-ма-а! — надулась девочка. — Я не такая задиристая, как братик Джин. Я даже мальчишек не колотила. Целый месяц!
— Конечно, моя хорошая. Все хорошие девочки должны быть послушными и не должны драться, — Рейка нежилась в сильных и ласковых материнских руках, не замечая тени, пробежавшей по лицу родительницы.
В отличие от младшей дочери, которая по детской наивности ещё верила в сказки со счастливым концом, а оттого легко вписалась в новую реальность, её мать до сих пор периодически глодало подспудное чувство тревоги. Битая жизнью и господской плетью деревенская баба не верила в чудеса… по крайней мере, в добрые. Да, она, как и Рейка, теперь мало напоминала себя прежнюю: хорошая одежда и различные, порой весьма смущающие процедуры превратили её из почти старухи в интересную женщину. Уложенные в красивую причёску, блестящие силой и здоровьем иссиня-чёрные волосы, нежная, словно в юности, кожа… даже грубые от тяжелой работы, покрытые мозолями кисти с узловатыми суставами превратились в нежные и ухоженные ладошки.
Невероятно, но благодаря докторам, массажистам и другим умельцам, названия профессий которых пациентка не запомнила, начал пропадать даже старый багровый рубец от плети! Он теперь напоминал бледную нить, со временем грозя и вовсе исчезнуть. Да она словно помолодела на полных десять лет!
…Помолодела — и перестала узнавать себя в отражении. Никогда — ни в двадцать пять, ни в шестнадцать — Кая не выглядела… такой. Глядя на образ холёной красавицы, что смотрела на неё из безумно дорогого ростового зеркала в резной золочёной раме, женщина чувствовала себя неуютно, словно коварством и ложью заняла чужое место, не принадлежащее ей по праву. Будто она обманщица, преступница, которую вот-вот выведут на чистую воду и арестуют, обвинив… да в чём угодно!
Движимая этим чувством, она втихую собирала кое-какие наиболее скромные вещи (дорогие, как и серебро, она брать боялась, пусть и являлась, вроде как, их хозяйкой) и мешочек с едой долгого хранения, наподобие солонины и сухарей — на всякий случай.
Мужчины,
Всё-таки удивительные чудеса творят доктора этого волшебного места! Позавчера Сон, словно настоящий мальчишка, показывал сыну, как он умел плясать в молодости, а потом и вовсе подхватил жену на руки так, будто им снова по шестнадцать!
…И ночью у них всё произошло так же ярко, как в почти позабытой юности.
Это-то и тревожило. Всё обстояло слишком хорошо, Кая и во сне давно уж не видела столь светлых и ярких сюжетов. Диссонанс ожиданий и реальности будил тревогу, тихо нашёптывая: не бывает такого, не с вами, не с тобой, за всё придётся платить!
Учитывая, что платить им нечем, тревога только усиливалась. Женщину начали иногда посещать кошмары. Косвенным подтверждением нехороших ожиданий стало недавнее избиение Джина, который, как оказалось, подрался с какими-то татями, вступившись за честь девушки. Кая тогда проплакала целый день, напуганная синяками на лице сына, всерьёз, до заполошного стука сердца в груди встревоженная грядущей реакцией страшных бандитов и хозяев курорта.
И реакция не замедлила воспоследовать, вот только совершенно не та, которой страшилась и ожидала крестьянка. К ним явилась целая толпа, среди которой были и понурые обидчики её приёмного сыночка, и чем-то обеспокоенный (Кая сказала бы — напуганный… но разве может такой важный человек бояться?) начальник курорта, и незнакомый господин с холодными, волчьими глазами.
И все они искренне извинялись, отвешивая поклоны различной глубины, а страшный господин и начальник санаторно-курортного комплекса, к удивлению небольшого семейства, преподнесли им ценные подарки.
Господа! Им! Да разве ж такое возможно? И почему все они выглядели такими напряжёнными? Женщина не понимала, что происходит, и оттого тревожилась ещё сильнее. Дочь обещала заглянуть где-то в нынешних числах, надо с ней обязательно поговорить! Кая, продолжая обнимать свою девочку, оглядела богатую обстановку одной из многих комнат их хором и подумала: если Куроме ради всего этого просила за них кого-то важного, то лучше им съехать в другое место. Мать совсем не хотела отягощать доченьку, которая и без того делает для них так много.
Слишком много. Не по заслугам.
— Мам, ну хватит. Я уже большая, мне заниматься надо, — разомлевшая Рейка нехотя зашевелилась в её объятьях, отвлекая Каю от накручивания нервов.
— Конечно, моя сладкая, — улыбнулась родительница, со схожей неохотой отпустив «пленницу». — Но… доченька, ты точно хочешь учиться? Разве ты не знаешь, что грамотеек не берут замуж?
— Сестра сказала, что это в деревне так. В городе — все грамотные, — парировала девочка. — А ещё она сказала, что я смогу стать волшебницей, а волшебницам можно не выходить замуж!