Из тьмы

Ромиг Алеата

Пока я шла от лаборатории к яслям, я говорила себе сосредоточиться на Сестре Присцилле и забыть о тумане, который сгущался вокруг меня. Странные видения наполнили мои мысли. Я хотела поговорить об этом с Джейкобом. Он мог бы помочь, если бы только не уехал. И у меня не было возможности признаться ему в моих действиях в лаборатории или о том, что наполнило мои мысли.

Из-за того, что происходило в "Свете" он стал отсутствовать все чаще и пропадал на более длительные периоды времени. Я даже не думала, что он вернется сегодня вечером, так как службы в других общинах уже начались. Все, на что я могла надеяться, это то, что

в "Северное Сияние" он вернется завтра.

Реальность заключалась в том, что расписание Джейкоба, как и все остальное, целиком и полностью зависело от Отца Габриэля.

Мои мысли вернулись к Присцилле, женщине-последователю, с которой я собиралась встретиться. Мы встречались раз или два в неделю в течение нескольких месяцев. Я пыталась сделать для нее то, что Сестра Лилит сделала для меня после моего несчастного случая, посоветовав ей уроки, для изучения и обсуждения учений Отца Габриэля. Частью моих обязанностей как жены члена Собрания было напоминать ей о ее месте и роли в качестве помощницы своему мужу.

Несмотря на то, что наш с Диной рабочий день в лаборатории закончился, рабочее время обычных последователей все еще продолжалось. Когда я пробралась внутрь большой металлической конструкции, расположенной рядом со школой, голоса маленьких детей заполнили мои уши. Как только дети могли говорить, их начинали учить трактату Отца Габриеля. Я улыбнулась звукам повторяющихся стихов и наставлений. Без сомнения, эти дети вырастут сильными солдатами и служителями "Света".

Каблуки моих сапог стучали по бетонному полу, когда я перешагивала через порог разделяющей перегородки, пробираясь к самым маленьким последователям. В некоторых классных комнатах разрешалось свободное время, которое, как я знала из моих посещений, было очень ценно для маленьких детей. Когда маленькие лица повернулись в мою сторону, «Сестра Сара» послышалось со всех сторон.

Даже дети знали избранных. Хотя, возможно, это была гордыня, мое сердце таяло с каждым их признанием. Я провела много часов, знакомясь с женами и детьми последователей, для которых Джейкоб был назначен наставником, в качестве члена Собрания. Я сердечно надеялась, что в моем лице они видели друга и наставника, так же как и жену Члена Собрания.

Как только я вошла в комнату для новорожденных, Присцилла подняла глаза и улыбнулась. Это не все, что отобразилось на ее лице, но я ощутила чувство облегчения, когда я подошла.

– Сестра Присцилла, могу я чем-то помочь?

– О, Cестра Сара, спасибо. Благодарю Отца Габриэля. Я знаю, не стоит жаловаться, но сегодня, — ее слова затихли, — это было испытание, и я счастлива, что преодолела его.

Детская комната была недостаточно большой для детей в ней. По-видимому, последователи восприняли завет «Плодитесь и размножайтесь» буквально. В каждой кроватке было по двое или трое младенцев. У некоторых были бутылочки, а другие плакали, ожидая, когда их покормят. К счастью, беспокойными были не все. Некоторые спали, они, каким-то образом, были невосприимчивы к воплям, отражающимся от стен.

Видя все это, я покачала головой. И как я раньше не замечала, сколько там младенцев, или насколько в яслях не хватало рук для ухода за ними?

Я пошла прямиком к пухленькому маленькому мальчику, которого держала много раз прежде. Его щечки были красными, а из носика текло, пока его маленькая грудь

поднималась с криками. Когда я взяла его, мое внимание привлекла тяжесть его подгузника.

– Присцилла, я думаю, он мокрый.

Она кивнула.

– Отец Габриэль установил лимит на количество подгузников в день. Лимит предназначен, чтобы научить детей контролю. К сожалению, у маленького Тобиаса, должно быть, расстройство желудка. Он уже использовал свою ежедневную норму. И хотя, может, я не должна была менять их так рано и часто, но он был очень грязный.

Я покачала головой в недоумении.

– Тобиас - младенец. Сколько ему? Три месяца?

– Четыре.

– Когда в последний раз ему меняли подгузник?

Слезы застыли в глазах Присциллы. Я не уверена, были ли они из-за моего вопроса или ее собственного разочарования.

– Около четырех часов назад. Я-я не могу...

– Сколько раз в день разрешается менять подгузники детям?
– Мой вопрос прозвучал громче, чем я предполагала, и был более эгоистичным, чем могла понять Присцилла. Я хотела ребенка - для Джейкоба и себя, чтобы была семья. Я понимала рассуждения Отца Габриэля о яслях, но контроль? Это же дети. Им нужен комфорт, а не контроль.

– Я-я не...

Я расправила плечи.

– Я часть избранных. Ответь мне.

– Три. Если потребуется больше, кредиты семьи сократятся, и родителям придется отрабатывать дополнительные часы на заводе, чтобы восполнить разницу.

Если они этого не сделают, кредиты других будут сокращены.
– Объяснила она быстро и спокойно. – Сестра, у Тобиаса двое других братьев и сестер. Его мать попросила меня не превышать его лимит. Это моя вина - я не должна была менять ему подгузник так часто.

Мои губы вытянулись в прямую линию, внутри бушевало негодование. Разве я никогда не слышала этого прежде? Почему это внезапно расстроило меня? Это, должно быть, из-за моего желание иметь ребенка. Мой материнский инстинкт поднимал свою уродливую голову.

Меня привлекли стопки тканевых подгузников, заполняющих полку под единственным пеленальным столиком в комнате.

– Там много подгузников.
– Как только заговорила, я поняла свою ошибку. Присцилла могла быть женщиной, но подвергать сомнению указания Отца Габриэля неприемлемо.
– Возможно, - я посмотрела на успокоившегося ребенка на моих руках. Просто то, что я держала его, и мое тело раскачивалось вперед и назад успокоило мальчика. Мои щеки приподнялись в утомленной улыбке, - возможно, к тому времени как придет его мама, Тобиас будет в порядке.

Присцилла сделала глубокий вдох и убрала от своего лица пряди волос.

– Спасибо вам, Сестра. Иногда я задаюсь вопросом…

В это время слезы катились из ее глаз.

Я потянулась к другому ребенку и удерживала по одному в каждой руке. Сидя на одном из двух качающихся стульев, я улыбнулась, когда глаза детей закрылись.

– Ты можешь поговорить со мной, Присцилла. Если хочешь о чем-то спросить другую женщину, это не является допросом. Что тебя интересует?

В течение следующих тридцати минут я укачивала детишек на руках, пока Присцилла порхала по комнате, заботясь о других. Она рассказала об учебе и отвечала на мои вопросы. Она также призналась в своем беспокойстве о том, как изменилась ее жизнь с тех пор, как она и ее муж присоединились к "Свету" в качестве полноправных последователей.