Из Тьмы

Добродел

«Особенно, если хорошо заплатит жрецам за индульгенцию, — мысленно прокомментировал его слова. — Знаем, помним, проходили. Бедный мужик! Оказывается, его мозги успели отлюбить не только революционеры, но и святоши».

— Давай к делу.

— Разве ты не хочешь спасти свою душу?

Я медленно выдохнул, стараясь погасить вспышку злобы.

Обе части моей личности относились к религии с пренебрежением. Куроме просто не верила в добрых богов. Виктор тоже никогда не отличался искренней верой, несмотря на старания бабули. Я хорошо помнил излишне предприимчивого попа, который уговаривал

меня-Виктора «спасти свою душу», переселившись в Храм. Естественно, избавившись от «тягот мирского», переписав свою квартиру на имя «верного слуги Господа». Видимо, хитрый батюшка надеялся, что вместе со здоровьем незадачливому инвалиду отбило и разум.

В общем, попытки «поговорить о Боге» ничего, кроме злости и желания болезненно прирезать говоруна у меня не вызвали. Это я и попытался донести до Кенты, не переходя на прямые угрозы.

— Зря ты так, — обладатель сабли и кулачного щита неодобрительно покачал головой. Но, наткнувшись на «добрый» взгляд, начал говорить по делу.

— Что чувствую? — Кента ненадолго задумался. — Холодно, тоскливо. Когда не здесь, кажется, что кто-то насылает кошмары и вытягивает из тебя душу, но очнувшись, не можешь вспомнить ничего толкового… Страшно, — добавил он, чуть помолчав.

«Терпимо. А вот то, что он сохраняет какую-то частичку осознанности, находясь в пространственном кармане — интересно».

— Ясно. Придётся тебе потерпеть, — я задумчиво дотронулся до подбородка. — Хотя возможно, что позже мне удастся сделать условия твоего существования более комфортными.

Примечания:

* Колыбельная https://www.youtube.com/watch?v=QeGQNS1N2AI

Глава 6 Монстры и жертвы

Глава охраны Рутгерт был зол. Тут и разболевшиеся старые раны, и его работодатель, успевший за последние несколько дней изрядно попортить нервы, и идиот-десятник, по пьяни ввязавшийся вместе со своим десятком в драку с каким-то ворьём.

Так бы оно и ладно, за парочку дохлых трущобных крыс никто спрашивать с законных бойцов не станет. Но сраный осёл умудрился проткнуть одного из прибежавших на шум патрульных и спровоцировать бой уже с ними! Теперь весь десяток ждала виселица. Из-за одного высера плешивого барана и сифозной макаки повесят двенадцать отличных парней. Его, Рутгерта, парней!

А ведь он догадывался, что подобное произойдёт. Догадывался! Но всё равно пошёл на поводу у своего начальника, когда тот захотел пристроить в охрану пропащего родственничка. Лично Рутгерт не доверил бы этой отрыжке монстра даже охрану сортира. Но Иводзима придерживался другого мнения, и пришлось смириться.

Теперь караван должен отправляться с более чем на треть сократившимся количеством бойцов. И это в самый разбойничий сезон! Рутгерт выругался. Все надёжные люди сейчас на контракте. А ненадёжные… Он ещё не сошёл с ума, чтобы нанимать потенциальных разбойничьих подсылов. Хотя пяток новичков с более-менее прозрачным прошлым его заместитель под свою ответственность решил набрать. Но толку от них… с первого взгляда видно: наглая зелень, крови не нюхавшая.

Поведение Иводзимы тоже не радовало воина, разменявшего вторую половину пятого десятка. С каждым годом жадности

становилось в нём всё больше, а осторожности и желания прислушиваться к советам друга молодости — всё меньше. Решение проблемы с охраной, которое предложил его патрон, Рутгерту не нравилось ещё сильней.

Не потому, что он считал ниже своего достоинства быть сопровождающим для пятёрки молодых людей. Выполнять разные, не всегда относящиеся непосредственно к охране поручения — его работа. Нет, ему не нравились сами питомцы одного из боевых храмов. Он бы предпочёл выдвинуться с половинным составом охраны, чем с ними. Да, опасно, но то привычная опасность. А что делать с пятью подростками, каждый из которых стоил в бою, наверное, трети его отряда? Что делать, если эта кучка сраных мутантов взбесится?!

Рутгерт давно и прочно не любил воинов духа. Лично для него они стояли недалеко от овеянных дурной славой Уродов.

Воины духа, в отличие от демонических отродий, не рождались со своей силой и не несли на себе печати зла в виде мутаций. По этой причине мало кто придерживался сходного с Рутгертом мнения. Тем более, это было опасно — многие аристократы стремились развить в себе духовную силу, да и сами сверхлюди не отличались терпимостью. Но Рутгерт верил: даже если у выпускников боевых школ и храмов нет звериных голов, лишних конечностей и других меток диавольских, они оставались такими же развращёнными нечистой силой безумцами, как и Уроды.

Молодость, как выразился Иводзима — «молодых мастеров, любезно согласившихся поддержать нашу доблестную охрану в случае нападения», совсем не добавляла пожилому мужчине оптимизма. Скорее наоборот. Там, где опытный взрослый включит голову, юная поросль обязательно полезет на рожон. В любом случае теперь капитану охраны оставалось только материться сквозь зубы и надеяться на то, что наставники храма сумели вбить достаточно мозгов и дисциплины в головы своих учеников.

— Приехали, господин Рутгерт, — прозвучал голос кучера, когда экипаж остановился.

— Жди, — немолодой воин направился к входу в гостиницу.

Когда он вошёл в гостиничный ресторан, то сразу обнаружил там уже знакомого ему блондина. Тот в компании четверых своих спутников и спутниц сидел за столом рядом с сумками. Оглядев компанию, Рутгерт еле удержал несколько рвущихся наружу крепких выражений. Если сам обладатель глефы, спокойный на вид здоровяк и невысокий брюнет беспокойства сверх того, что он ожидал, не внушали (хотя насмешливое выражение на физиономии последнего мужчине не понравилось), то присутствие в отряде двух девок заставило когда-то пробитое стрелой плечо неприятно заныть, будто перед бурей. Предчувствие неприятностей, да преострое.

«Дерьмо Тёмного!»

Не то чтобы старый вояка боялся или не любил женщин. Но дело женщины — заботиться о семье и доме, а не шататься по дорогам и создавать проблемы. Сколько раз очередная дура начинала крутить жопой перед толпой озабоченных мужиков, не понимая своим куцым бабьим умом, к чему это приведёт?

Баба-воин — ещё хуже. Эти бешеные суки могли сорваться вообще без повода. Вспомнив опыт общения с «воительницами», Рутгерт не сумел удержать лицо и скривился, недовольно пошевелив усами.